Вода в реке текла столь неторопливо, что казалась стоячей; с телеги просматривался берег, у которого утоляли жажду лошади, а люди перекладывали свои грузы. Необычное зрелище: «вывеска» странствующего точильщика — меч, воткнутый в землю. Рядом, у «прилавка», сидел сам точильщик и сонно зевал, подпирая рукой подбородок. Рядом с пирсом стояла плоскодонка, на которой что-то громко выясняли лодочник и воин, державший под уздцы лошадь. Судя по лёгким доспехам рыцаря, он был гонцом, направлявшимся с донесением в какую-нибудь крепость. Лодочник, скорее всего, не хотел переправляться через реку, пока не наберётся нужное количество людей. Лоуренс горько улыбнулся гонцу: как-то и с ним приключилось нечто подобное, когда срочно потребовалась переправа.

Протянувшаяся до горизонта дикая местность сменилась лоскутами возделанных под посев полей, завиднелись фигурки крестьян. Ему всегда было интересно наблюдать за пейзажем, от которого постепенно начинало веять близостью людских поселений.

Они наконец-то соединились дорогами с рыбным обозом. Он состоял из трёх телег, в каждую из которых были запряжены по две лошади. Возница был только у третьей, дальней телеги и, похоже, не из простого люда. А рядом шли, судя по всему, его работники и понукали лошадей.

Сначала Лоуренсу показалось, что запрягать двух лошадей в одну телегу расточительно, но, когда они поравнялись, стало понятно, что это разумная идея. На повозках стояли большие, в человеческий рост, бочки и ящики; некоторые бочки были до краёв заполнены водой, в которой плавала рыба. А ведь незасоленная рыба, тем более живая, считалась деликатесом. Подводы с живой рыбой были редкостью, но кое-что привлекло Лоуренса значительно сильнее: торговец, владелец обоза, был ещё моложе его.

На ко́злах последней телеги сидел человек, одетый в обычный для торговца рыбой кожаный плащ, смазанный жиром. Лоуренс поприветствовал его.

Из-под капюшона донёсся юношеский голос:

— Вас рыба интересует?

Лоуренс, к тому времени поменявшийся с Холо местами, отозвался:

— Да, не продадите несколько штук?

— Прошу прощения, на всю рыбу уже имеется покупатель.

Торговец, будто заметив удивление Лоуренса от столь неожиданного ответа, снял капюшон, открыв лицо, — оно вполне соответствовало голосу. Назвать его ребёнком, возможно, было бы преувеличением, но на вид юноше не было и двадцати лет. Странно было встретить в рядах крепких и суровых торговцев худощавого молодого человека. К слову, развевающиеся волосы яркого пшеничного цвета придавали ему некое благородство. Юнец юнцом, но расслабляться не следовало — всё-таки тот был владельцем трёх телег.

— Извините за любопытство, а вы странствующий торговец?

Лоуренс ответил улыбкой на улыбку, но при этом так и не понял — улыбался ли парень искренне, или то была улыбка дельца.

— Да. Мы едем из Рюбинхайгена.

— Ясно. Если поедете по той дороге, по которой едем мы, через полдня будете у озера — там рыбаки наверняка согласятся продать вам улов. В это время можно закупиться отменными карпами.

— А, вы не так поняли. Мы просто хотели взять рыбы на ужин.

Улыбка молодого торговца тотчас сменилась выражением растерянности. С подобной просьбой, видимо, к нему обращались впервые. Для путешествующего на большие расстояния торговца солёной рыбой продать часть товара по дороге — обычное дело, а для молодого барышника, чей маршрут составлял поездку до ближайшего озера и обратно в город, это было в новинку. Парень задумался. У него было лицо дельца, столкнувшегося с нестандартной ситуацией и теперь обдумывавшего, как бы извлечь из неё выгоду.

Лоуренс заметил: