Впрочем, у провидения свои обстоятельства. Никто не выбирает где и когда ему появляться на свет. Как говорится: «Такая функция в наборе настроек отсутствует» и время года тут вовсе не при чем.
В боксе роддома находилась единственная роженица. Молодая девушка, только вчера ставшая мамочкой, сидела на кровати, поджав под себя ноги. Закусив губу, она раскачивалась из стороны в сторону, будто кукла-неваляшка. Хотелось закурить и выпить чего-нибудь покрепче. Тусклые русые волосы, собранные в небрежный клубок на макушке, неряшливость, выдавали в ней человека из неблагополучной среды. Новоиспеченная мама сердилась и беспрестанно грызла ногти.
Она то и дело отправляла взгляд в проем окна, за которым в однообразно пасмурном пейзаже не происходило никаких значительных изменений. Все то же небо, до краев заполненное серыми тучами, старая покривившаяся береза со стайкой галок на ветвях.
К малютке она не испытала материнского всепоглощающего чувства. Наоборот, она приняла ее появление, как проклятие, расплату за грехи, совершенные в состоянии забвения. В душе, преисполненной черной пустоты, не находилось даже малого уголка, чтобы разместить крупицу угрызений совести. Никто не заметил, как она исчезла в неизвестном направлении. Попросту сбежала в больничном халате и тапочках.
— Даже имя не дала, — сетовала пожилая медсестра, — разглядывая лицо новорожденной малютки, завернутой в тугой кулек казенными пеленками.
— И не говорите, Ирина Павловна, — согласилась с ней еще одна медсестричка, — на моей практике такое первый раз, а работаю я, слава Богу, пятнадцатый год.
— Кукушка бесстыжая! Отказную оставила и смылась.
— А девочка, какая прелестная получилась — дар божий.
— Я когда ее увидела, — продолжила старшая медсестра, — у меня имя сразу на языке появилось: Карина. Малышка, видишь, двух кровей будет — черненькая.
— Больно уж мала!
— Недоношенная, семимесячная. Кило шестьсот.
— Фамилию матери в свидетельство о рождении запишем? Как там ее? Напомните…
— Да, ну, ее к лешему, — возмутилась Ирина Павловна, — Ульяновой будет.
— Почему это?
— У нас здесь каждый третий Ульянов. Зачем малышку от места отводить. Вырастет, может, домой вернется.
— Обязательно вернется, — согласилась медсестричка.
Она еще раз взглянула на милое личико, сожалея, что не может взять отказницу себе. Муж настаивал на рождении собственных детей.
— Вот везет же некоторым! — возмутилась она.
— Сверху виднее, — отозвалась старшая, всегда вспоминая о неведомой высшей силе, вершащей праведные дела.
— Я пятый год не могу ребеночка завести, а эти рожают, бросают…