Солдаты бросились к елям. Еще пуще припустил дождь.

— Пошевеливайтесь, если не хотите заночевать в лесу, — угрюмо напутствовал их штурбманнфюрер.

Проводив взглядом солдат, он вытащил из-за пазухи карту. Эта грунтовка вела из Озерска на Тянск и далее — к Петербургу. Туда было нельзя. Не доезжая Тянска, нужно повернуть к северу, там дорога к большой реке Свирь, там союзники — финны. Вообще-то до Свири есть еще одна дорога — вот прямо отсюда… Только по такой распутице не проедешь, увы…

А может, бросить к черту все эти ящики с документами и пробираться пешком? Не-ет, герр Брюкнер, о чем это вы? Тогда уж лучше было бы отсидеться в бункере, на болоте. Там и оружие, и патроны, и гранаты тоже. Однако о бункере знает агент! Связной, тот, что курирует своего человека у партизан. Прямо сказать — тот еще куратор! Юноша исполнительный, но безынициативный.

Эсэсовец неожиданно улыбнулся внезапно пришедшим в голову мыслям. Только улыбка вышла какая-то невеселая, кривая. Черт с ними, с агентами… Унтерменши… — пусть уж теперь сами как-нибудь… А вот ящики бросать никак нельзя. В них — картотека, агентурные донесения, адреса и клички связных — все! Неизвестно еще, как дальше война сложится, а с таким ценным грузом нигде не пропадешь! Главное сейчас — выбраться.

Сплюнув, Брюкнер выбрался их кабины и сурово посмотрел на копошащихся с лапником солдат:

— Эй, скоро вы там?

— Стараемся, господин штурмбаннфюрер!

— Плохо стараетесь! А ну поднажали…

Офицер вновь уселся за руль. Завыл, заурчал двигатель…