— Ладно-ладно, не заводись, я пошутил, — тут же пошёл на попятную Стёпка, слегка отодвигаясь от соседа. — Просто я вот тебе всё рассказываю, а ты ни на одну из красивых девок даже не взглянул ни разу. Вот скажи, тебе хоть кто-нибудь из наших седьмых классов нравится? А может быть кто-то из старшеклассниц?

— Нет. Никто. — Быстро отозвался Костяков и отвёл взгляд, но хитрый Стёпка тут же смекнул, что это неправда, и довольно ухмыльнулся:

— Врёшь! Дай-ка я угадаю. Точно не моя Анька, иначе бы ты так спокойно на слово «моя» не реагировал, — принялся загибать он пальцы, — вряд ли Танька или Сонька, к ним ты тоже равнодушен. Кто ещё там у нас остался? Олеська из «ашек»? — Жека отрицательно покачал головой. — Ирка из восьмого «В»? — Костяков повторил свой жест, и тогда Стёпка недовольно засопел: — Нет, ну я так до завтрашнего утра буду гадать! Хоть подскажи из какого класса!

— Ни из какого. Мне твои фигуристые крали без надобности, Тарас.

— Так нечестно! — Взвился Стёпка и от возмущения чуть не свалился с забора: — Почему это я тебе всё выкладываю, всем делюсь, душу на распашку открываю, а ты, мой кореш, даже не можешь элементарно намекнуть на какую деваху западаешь?! Даже класс — и тот назвать отказываешься, — насупился Тарасов и обиженно отвернулся от соседа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Повисло напряжённое молчание, которое длилось почти пять минут, и во время которого Стёпка с каждой минутой продолжал сопеть всё обиженнее, пока Жека неохотно не выдавил из себя:

— Из нашего.

— Что «из нашего»? — Буркнул Тарасов.

— Она из нашего класса, — ещё более неохотно пояснил смуглолицый мальчишка.

— Как из нашего?! — Не поверил приятель. — Так у нас же ни одной приличной девчонки отродясь не водилось!

— Это ты так думаешь, — кривовато усмехнулся Жека. — Смотря кого считать приличными. Вот я бы, например, твоих красотуль приличными не назвал, но держу язык за зубами. И тебе советую делать тоже самое. А то ведь так можно и зубов, и языка лишиться, — со значением намекнул он.

Мальчишки снова помолчали, а потом Стёпка не удержал любопытства и возобновил так заинтересовавший его разговор:

— Ладно, извиняюсь. Впредь я слежу за базаром. Так кто она? Олька Коротаева?

— Нет.

— Светка Полежаева?

— Нет.

— А, знаю! Маринка Сердюкова?

— Не-а.

— Фетисова? Обуховская? Грендыш? — На все названные фамилии Костяков лишь всё больше усмехался и отрицательно мотал головой. — Блин, ну не Селезнёва же? Не верю, что это она!

— Правильно не веришь, — подтвердил Жека, — это не она.