Я вышел на конечной и пошел в направлении отеля, где зарезервировал номер. Толпы людей, различных национальностей роились вокруг меня. Вдоль дороги расположились макашницы, где питаются местные, лотки с разными тараканами и кузнечиками, рассчитанные скорее на туристов. Глядя на все это разнообразие я думал о дезинсекции. Есть перехотелось. Тем более, что пока я шел до отеля выпил две бутылки пива. Стало хорошо, хотя пот лил градом. Жара! Тридцать пять градусов в тени. Давали о себе знать лишние килограммы, наетые и напитые мной за месяц турецкого ол-инклюзива, где я пребывал до отъезда в Тайланд. Нужно было как-то абстрагироваться от моей среды обитания с непременными наркотическими веществами и дружками — вечными подстрекателями. Так что мы с Яной поехали на отдых в Турцию, где я заменил токсины наркотиков на алкогольные, еще сильнее потрепав свою старушку — печень. Каждый день напивался в стельку. Начинал утром с пива, а заканчивал поздно вечером кубалибрэ, а иногда и чистым ромом. Иначе мне не спалось. По моим подсчетам из Турции я привез семь килограммов лишнего веса и изрядно округлился лицом и телом.

Нужно было добраться до улицы Каосан-роуд, где находился мой отель. Путь проходил вдоль реки, по которой ходили небольшие грузовые суда и туристические катера. Набережная была плотно застроена различными кафешками и парками с зелеными лужайками и беседками. За парком открывался вид на небольшую каменную крепость. С пушками, бойницами и кованными решетками на дверях и окнах. Путь до отеля занял около сорока минут. Я видел красоту вокруг. Если попытаться охарактеризовать Бангкок в цветах я бы сказал, что он золотисто-зеленый. Зелень давали деревья и кустарники, а золотом были украшены многочисленные храмы и дворцы, а над головой висело безоблачное спело-голубое небо. Видя огромный рюкзак у меня за спиной меня то и дело приглашали подвезти пройдохи таксисты. Но я отказывался стойко перенося знойный климат в угоду настроению к прогулке. Под конец пути моя одежда промокла от пота на столько, что ее можно было выжимать. Но я почему то думал, что это полезно для моего организма, перенасыщенного шлаками.

На стойке регистрации миниатюрная девушка переспрашивала мое имя несколько раз, пока не добилась удобного ей варианта произношения.

— Ден, — представился я.

— Савади-кап, мистер Ден! — поприветствовала она. — Вы бронировали?

— Конечно, посмотрите в компьютере, — я продиктовал ей номер брони.

— Да, вижу. Вот, заполните анкету, а я пока сниму копии документов.

— Хорошо, держите, — сказал я передавая паспорт. Потом взял ручку и стал не торопясь заполнять гостиничный бланк, то и дело оглядываясь вокруг и подмечая нужные указатели, такие как бассейн, бар и все прочее. В лобби было довольно много народу. Особенно много было женщин. Сначала все тайки казались мне неприметными. Но после регистрации я стал думать о них по другому. Где-то в подсознании проснулась новая форма либидо, направленная исключительно на тайских женщин. Я присматривался к официанткам, администраторам и прочему персоналу женского пола. Низковатые, на мой взгляд, но зато много других достоинств. Стройные, кожа гладкая, смуглая, формы упругие. Мне захотелось одну из них на рандеву в ближайшее время.

После проверки документов и оплаты я, наконец, попал в свой микроскопический номер стоимостью в восемь сотен бат. По размеру этот номер можно было сравнить разве что с конурой Тузика. Большую часть номера занимала кровать. Она же и была самым большим достоянием здесь. Хвала тем людям, что придумали двуспальные кровати. Рядом с кроватью стоял крохотный деревянный столик с растрескавшейся столешницей. Кроме того она была продавлена посередине. По всей видимости столик служил и стулом, и может даже еще чем-то. Его функционал ограничивался лишь моим воображением.

Единственным достоянием моего убогого жилища был интернет, но и он был печальный и медленный. Как я позже узнал он такой везде в Таиланде. По телику ни одного русскоязычного канала. В такие моменты понимаешь цену алкоголя. Универсальное лекарство от скуки, стеснения и страха. Он может стать прекрасным дополнением к любому вечеру. Может согреть и остудить. С ним можно просто помолчать, как со старым другом, в компании которого даже длительное молчание не вызывает стеснения. И мне хотелось вкусить холодного и в то же время горячего напитка из рюкзака. Но холодильника в номере тоже не было, так что пришлось пить Хонг-Тонг теплым. А это не так приятно. И все же со своей функцией он справлялся. За несколько часов в номере я превратился в пьяную похотливую машину, готовую к приключениям

Когда на улице стемнело, я решил прогуляться по городу. Посетить знаменитую улицу Сукхумвит. Вечером Бангкок показался мне еще красивее. Вся эта урбанизированная буддистская эклектика в сочетании современной архитектурой, подсвеченная неоном действовала на меня оживляюще. По пути я присаживался несколько раз, чтобы сделать заметки о своих впечатлениях о городе, но меня каждый раз прерывали какие-нибудь зазывалы c нелепым вопросом хочу ли я потрахаться. Конечно я хотел, но не с ними же. В голове у меня уже был план мероприятий.

Как я полагал, секс терапия должна была стать важным элементом моей реабилитации. Чтобы вернуть в жизнь радость, я решил использовать секс, как наиболее мощное средство. Первой остановкой на моем маршруте был блоу-джоб бар доктора Би-Джея. Легендарное заведение для таких извращенцев, как я. Это заведение не зря славится на весь Бангкок. Здесь делают лучший минет в мире. Мне бы вполне подошел и самый обыкновенный, но раз уж представился случай, я должен был им воспользоваться. Минет это такая форма секса, которая и приятна и нетрудозатратна. Мне просто было лень пыхтеть над кем-то в этот душный вечер. Я хотел экстаза, но такого, до которого бы меня довели лишь с помощью языка и губ. И потому я предпочел это заведение всем другим, коих так много Таиланде.

Я попросил таксиста высадить меня неподалеку от заведения. Вечерний Бангкок пахнет сексом. И запах этот исходит от сотен и тысяч проституток, стоящих на улице и предлагающих свои услуги. Все напоказ, все доступно, только протяни руку. Словно я попал на овощной рынок. Тут дыньки, тут персики, тут орехи. Все спелое, сочное, самое сладкое. Люблю рынки, там все можно пробовать и трогать. И я трогал, тестировал на упругость ягодицы бесстыдных девиц, стоявших строем вдоль улицы. Выбор был огромен, всех мастей и размеров. Все как на подбор подтянутые и спелые. Я трогал, а они улыбались и отклячивали попы еще сильней, чтобы я трогал их еще и еще. Но у меня была цель. И я к ней шел. Впереди горели 14 белых световых вывесок с надписью DR Bj’s Saloon. Словно у хозяина заведения был какой-то пунктик об этом. А может быть число 14 это его счастливое число. Пройти мимо заведения было невозможно. Но я прошел. Для начала мне нужен был бар. Поездка в такси отрезвила меня. А я хотел быть пьяным. Я дошел до кондиции в баре напротив. Не хотел чувствовать смущение. С женским полом я и правда стеснительный. Весь мой сексуальный опыт всегда был сдобрен изрядной порцией наркотиков и алкоголя. И я вообще не был уверен, смогу ли что-нибудь на трезвую голову. Вновь напившись я осмелел. Зашел в заведение с сияющей улыбкой на устах. Мне выдали меню состоявшее из фотографий полуобнаженных девиц. Я ткнул пальцем в трех понравившихся. Они имели статус консультантов, это как спецназ в мире фелляций. Никаких консультаций они, конечно же не давали, но их минет это как блюдо от шефповара. Были здесь и девушки классом пониже, они назывались медсестрами. Но мне хотелось попробовать самых лучших. Одна девушка из понравившихся была занята, так что в живую передо мной предстали только две. Но я не был расстроен. Напротив, я был даже рад. Ведь это все упрощало.

Я ткнул пальцем в ту, что справа и назвал ее решкой, а та что слева была орлом. Потом подкинул монетку и улыбнулся Решке. Мы пошли в номер. Всю дорогу она держала меня за руку. Мы прошли сквозь длинный коридор, потом поднялись по лестнице на второй этаж. Некоторые номера были открыты, и я каждый раз пытался заглянуть туда в поисках чего-нибудь пикантного. Но те номера были пусты. Путь показался мне долгим, но это каким-то совершенно чудесным образом повлияло на мое желание. Я стал обращать внимание на мелочи. Стал прислушиваться к себе и своим ощущениям. Я вновь обратил внимание на ведущую меня руку. Рука у Решки была мягкая и теплая. Это тепло каким-то невероятным образом перетекало ко мне в область паха. Я предвкушал наш с ней оральный адюльтер так сильно, что чуть было не влетел в нее, когда она остановилась у нужного номера. Он был чуть больше моего, гостиничного. И там, как ни странно, тоже была двуспальная кровать. Она стянула с меня шорты и мягко толкнула на кровать. Потом начала раздеваться сама. Спелая девица была эта Решка. Перед тем как залезть на кровать, она собрала свои прекрасные черные волосы в пучок и закрепила их шпилькой. Я хотел быть галантным, хотел поговорить с ней немного, но Решка сразу взялась за работу. Она подразнила меня немного своей идеальной грудью (понятное дело сделанной). Мой член доныне лежавший теперь стоял и пульсировал. Началось то, что очень сложно описать словами. Это длилось не долго. Я раскинул ноги и весь напрягся. “Relax” — сказала она. А как было тяжело расслабиться. Мое тело давно готово было извергнуться. Она делала все грамотно, как настоящая порноактриса. Я больше не мог терпеть, уже все мое тело словно стало головкой члена. Я вскочил, она все быстро смекнула. Умная, опытная Решка, она сразу же села открыв свой прекрасный рот. Я управился минут за пятнадцать — это кстати тоже ее заслуга. Не будь она профессионалом я бы сделал это уже на пятой — это с поправкой на выпитое. Будь я трезвый все закончилось бы на второй минуте. О наркотиках я в тот вечер не вспоминал и спал отлично!

На следующий день я решил, что сыт по горло душным мегаполисом и решил отправиться на побережье — в Паттайю. Мысль довольно странная, учитывая тот факт, что я только вчера прибыл в Бангкок. Но некоторые мои поступки импульсивны и нелогичны. Возможно мне надоел не сам город, а только моя убогая конура. Было весьма разумно с моей стороны рассчитаться лишь за одну ночь в этой ущербном номере. Белые люди не должны жить в таких условиях. Даже такие конченные наркоманы как я. У меня было еще два дня до того, как меня примут в Монастыре. Так почему бы не провести это время валяясь на шезлонге, попивая холодное пиво? После завтрака я быстро собрал рюкзак и выписался из гребанного отеля.

Водитель мототакси долго торговался, но в итоге согласился довезти меня до автобусной станции Мо-Чит за шестьдесят бат. Поездка была недолгой, но нервной. Мотоцикл лихо лавировал в плотном движении и мне приходилось с силой цепляться за куртку водителя. Я так боялся упасть, что чуть было не испачкал белье. Автобусный терминал поразил меня своими размерами. Он занимал пространство в несколько квадратных километров. Больше двухсот касс, продающих билеты на рейсы в самые разные города и даже страны. Несколько залов ожидания. А стоянка автобусов вообще не просматривалась полностью из одной точки. Первым делом я естественно растерялся. Расспросы прохожих мало чем помогли. Все, как один говорили: «трунг пай». Но где именно этот «трунг пай» никто не объяснял. Английский язык не помог даже при обращении в справочную вокзала. И мне ничего не оставалось, кроме как пойти по порядку и читать маршруты автобусов на каждой кассе. Хорошо хоть они были продублированы по-английски. Где-то на шестидесятой кассе я увидел надпись «Паттайя». Билет на курорт обошелся всего в сотню бат. Но после вчерашнего королевского минета и покупки билета наличности у меня почти не осталось. Даже на бутылку воды не хватало. А жидкость в условиях тайского климата — вещь принципиальная.

Первый же банкомат ответил отказом на мой запрос. Второй тоже сказал, что операция недоступна. Пришлось звонить в банк и узнавать в чем дело. Это был самый дорогой разговор в моей жизни, хотя я звонил по бесплатному телефону кол-центра банка эмитента. Так их и так всех этих умников, что устанавливают цены на роуминг в Таиланде! Оказалось, что нужно уведомлять банк заранее если планируешь поездку заграницу и снятие наличных. Иначе транзакции автоматически блокируются. Карту пообещали разблокировать в течении нескольких часов. Для кого-то это само собой разумеется, поехал заграницу, уведомил банк. Но я в делах путешествий был неопытен. А потому попал в просак и остался без денег. Но я был оптимистом, я знал, что скоро бюрократическая банковская машина заработает, кто-то сверху даст распоряжение, кто-то снизу его примет и разблокирует мою карту. Просто на это было нужно время. Жажду можно стерпеть, когда выбора нет. Главное, что у меня был билет.

Пока ждал автобуса успел сделать несколько заметок о своих впечатлениях. Хорошо, что в здании автовокзала было прохладно. Мне даже повезло найти свободное место в зале ожидания. Я сидел сгорбившись, пытаясь приладить ручку к блокноту. Руки дрожали и буквы получались кривыми, словно у первоклассника. Я перевернул страницу и тут же на белый лист прилетело что-то маленькое и зеленое, по виду больше всего напоминавшее козявку. Я весь скривился и выругался, не стесняясь в выражениях, потом вырвал лист с козявкой и бросил в урну, стоявшую рядом. И тут же услышал хихиканье. Напротив меня сидела девочка лет шести. Она уже достала из носа новый снаряд и теперь готовила его к очередному броску. Я тоже улыбнулся. Детские шалости можно простить. Но все же предупредил, чтобы она так больше не делала, погрозив пальцем. Такой понятный каждому русскому ребенку жест, девочка истолковала по-своему. И закончив катать между пальцев очередную козюлю прицелилась. Я еще раз пригрозил ей пальцем, но и в этот раз угроза не сработала. Она метнула свой маленький липкий снаряд в мою сторону и снова расхохоталась. Только теперь, сидевшая рядом с ней женщина, видимо ее мать, обратила внимание на проделки дочери и начала ругать ее. Девочка тут же перестала смеяться. Глаза ее превратились в два озера, из которых тонкими струйками стекали слезы. Мне стало жалко эту маленькую проказницу. Я подошел к матери и сказал по-английски, что ничего страшного не произошло, что девочка все-равно промахнулась, и что если она хочет добиться успеха, ей придется еще очень долго тренироваться. Но задатки у нее хорошие. Кажется, мать поняла эту шутку и перестала ругаться. Девочка подняла голову, посмотрела на меня и тогда я совершил свою ужасную месть, показал ей свой распухший от жажды язык.

К моменту отправления автобуса банковскую карту так и не разблокировали. А это означало, что я могу остаться ночевать на улице в Паттайе. Но меня это не сильно волновало. Все, что происходило со мной воспринималось, как приключение. Я уже представлял себя лежащим на тротуаре и укрывающимся газеткой. Представлял, как прохожие кидают рядом со мной монетки, а я гордо отбрасываю их обратно. Ведь я же не бомж, просто банк заблокировал мою карту. И они все понимают, и убирают монетки обратно в свои кошельки.

Когда мое воображение начало рисовать эту картинку, я уже несколько часов не пил, во рту было так сухо, что язык мой распух до размеров говяжьего. Но нужно было еще потерпеть. Терпеть я умел. Любой наркоман переживший ломку умеет терпеть. Я решил терпеть до приезда в Паттайю. В основном мы ехали по дорогам тханг дуан, так местные называют громоздкие бетонные автомагистрали, возвышающиеся над городской застройкой. Поездка получилась захватывающей. Я словно парил над городом. Это как лететь на вертолете. Только меньше трясет и не так шумно. Будь я обычным туристом, два часа пролетели бы как один миг. Но я то и дело погружался в мысли о своей никчемной жизни. Как много от меня ждали мои родные. И о том, как мало из этого я смог сделать. Я хотел непременно найти ответ на главный воспрос. Жизнь удовольствие? Жизнь страдание? Или что-то среднее? И где та грань, за которую нельзя переступать, дабы не искалечить свою судьбу и судьбы родных? Где мера, которую нужно соблюдать, когда живешь в удовольствие, потакаешь своим страстям, но превысив которую я окончательно и бесповоротно превратил жизнь в унылый ад? И если страсти (удовольствия) от лукавого, а страдание от Бога, значит все мы — грешники: распутники, наркоманы, алкоголики, воры или убийцы идем правильным путем если в конце приходим к Богу через страдание и раскаяние. Но одна вещь в этом порядке мне кажется несправедливой. А именно — страдание близких из-за наших ошибок. Порой они страдают гораздо больше самих наркоманов.