— В натуре, не твоя. На карту взгляни. От твоей территории там добрых полторы версты наберется. А ты эту кассу взял, не спросясь. Значит, надо вернуть. С извинениями, Ящер! За охрану битую тоже пенсия положена. Сироткам и вдовам.

— Сиротки и вдовы — святое!

— То-то и оно! Я, понятно, заплатил, но с тебя должок!

Мороз примолк, ожидая реакции, но я продолжал дружелюбно кивать. Сегодня я был само терпение. Мог слушать и слушать.

— Хмм… Короче так: выбор за тобой, Ящер. Решай: либо мир, либо возьмемся за тебя всем городом! Есть, значит, такое постановление.

«Постановление»… Я едва не фыркнул. Прямо делегат Балтийского флота! Мороз же, выпалив главное, перевел дух, даже потянулся рукавом к взмокшему лицу, но вовремя остановился. А в общем коленки у него вибрировали, это было заметно. Я мысленно заскучал. Ганс говорил, что Мороз — из крепких орешков, но покуда особой крепости я в нем не видел. В бутыли из-под водки оказалось слабенькое «Ркацетелли». Вопреки фирменной этикетке. Правда, по физиономии Кудряша я бы не сказал, что он слишком волнуется, но Кудряш — фигура вторая, трепаться мне предстояло с Морозом.

Столик наконец-то подтащили, смаху воткнули в глубокий снег между мной и Морозом, натянули проволочные растяжки, каблуками вколотили узкие клинья. Щекотливый момент, но, кажется, проскочило. Опер-губошлеп, что хоронился за спинами быков, не прокукарекал тревоги, проспал и прозевал. А ведь поклевочка была! Явная!.. Я задышал свободнее. Кепарь, секретарь Безмена, первого моего зама, суетливо сунулся с кейсом. Наверняка тоже волновался, орелик! Мысленно, небось, сочинял докладную господам спонсорам, подробно описывая увиденное. И откуда ему, бедному, было знать, что служба Гансика вычислила его давным-давно, а приговорила только сегодня. И не из какой-то там лютой злобы, просто выдался подходящий денек, подвернулся удобный повод.

Не глядя, я запустил в кожаное нутро руку, достал пачку «зеленых», продемонстрировал собеседнику. Издалека, понятно. Подделку, пусть самую искусную, лучше под нос прежде времени не совать.

— Я, Мороз, парень отходчивый. И вдовушкам с детьми, поверь мне, тоже сочувствую. Так уж вышло, погорячились. Про кассу узнали поздно, когда уже провернули дело. Инициатива моих орлов. Потому и плачу наличными, не ерепенюсь. Сотню кусков прямо сейчас, еще столько же переведу, куда скажешь. Южанам за их Мусада могу подарить кольцевую площадь. Три торговых точки, пятачок с зазывалами. Такой магарыч должен их успокоить, как считаешь? И ты огребешь дивиденды, как миротворец. Будешь на разборе первым человеком. Ну? Устраивает такой расклад?

Мороз ошарашенно засопел. Такой уступчивости он, похоже, не ожидал. Кепарь тем временем продолжал выкладывать на стол груду «зеленых».

— Я ведь по натуре не жадный, Мороз. И не пугливый. Могу воевать, а могу дружить. Веришь мне?

— Ну, в общем…

— Вот документы на «Кипарис». Ты эту забегаловку знаешь. В центре, у фонтана. Подписываем бумажки, и она твоя, — я кивнул на столик, на котором появилась прижатый пятерней Кепаря гербовый лист. — Но только это все, Мороз. Ты меня знаешь, я не торгуюсь. Что считал нужным, то предложил. Откажешься, покажу зубы. А они у меня острые, ты это тоже знаешь.

— Погоди пугать, я еще ничего не решил, — запыхтел собеседник. — Кто тебе сказал, что мы отказываемся? Померковать надо, посоветоваться с обществом.

— Я-то думал, ты главный, а ты советоваться хочешь? — я хмыкнул. — Или боишься липы? Так пригласи Кудряша. Он у тебя лучше любого рентгена эту макулатуру изучит. Дошлый парень! Переманил бы его у тебя, да сомневаюсь, что пойдет.

— Пусть только попробует! — Мороз заволновался. В большие паханы идиоты не выбиваются, и этот патологический любитель пива печенкой чувствовал подвох, понимал, что его накалывают, обводят вокруг пальца — понимал, однако не мог сообразить, где и на чем зиждется обман. Как в том анекдоте про новоруса и душу. Потому и тянул резину, изображая на физиономии углубленный мыслительный процесс.

— Ну? Теперь слово за тобой, Мороз. Лично я прямо сейчас ставлю свою подпись. Печати, нотариальные закорючки — все уже тут, так что соображай, — я склонился над столиком, небрежно пролистал бумаги. Начиналась комедия, и сыграть ее следовало с должным прилежанием. Недовольно крякнув, я обратился к Кепарю.

— А разрешение БТИ где? Ксива от мэра? Еще две нумерованных страницы!

Кепарь глуповато похлопал себя по груди, сунулся зачем-то в пустой кейс, испуганно замотал головой.

— Не знаю…