— Не могу больше. Стас-с! Не могу! Войди, возьми меня! — кричит, извиваясь, дергаясь бедрами подо мной, под моими руками, сжимая мой член ягодицами.
И срывает. И нет больше никакого контроля.
Перекидываю на спину. С ревом вбиваюсь в сладкое, горячее, льнущее ко мне тело.
Дурея от того, какая она узкая, какая влажная.
Как тут же судорожно обвивает мой дергающийся член, сжимает его внутри.
Как мое имя криком хриплым рвется с ее губ. Как любимые глаза тут же закатываются.
И нас взрывает. Взрывает одновременно. Так, что я действительно на какой-то миг слепну.
Не целую, впиваюсь в нее губами.
Зубами ударяемся, сплетаемся языками, телами — намертво, насквозь.
И выплеснувшись в нее, заполнив собой, повалившись рядом с ней, обессиленной, еле дышащей, сгребаю в охапку.
Я дома. За кучу гребаных лет я в первый раз действительно чувствую, что дома.
Здесь. Рядом с ней. В запах ее, в волосы ее зарываясь. Скользя руками по атласной коже. Потому что она и есть мой дом.
И сердце замирает. Щемит невыносимо. От забытого давнего чувства. До хрипа, что сдавливает глотку, не в силах вырваться наружу.
— Ты моя жизнь, — шепчу, зарываясь лицом в золотые волосы. — Вся моя жизнь, София. Спасибо. Спасибо, что дала мне шанс.