– Так-так-так-та-ак! – азартно потер руки следователь. – Вы хотите сказать, либо убийца был очень высокого роста, либо…
– Либо нож просто метнули! Запросто… и думаю – скорее всего.
Дотоле молчавший комиссар тут же оживился:
– Тогда могли остаться отпечатки на лезвии, на самом его кончике… Эй! Слышали, парни?
– Да, господин комиссар.
На эстакаде с грохотом промчался поезд метро. Не так уж и близко – метрах в тридцати-сорока, – а показалось, будто над самой головою. И еще один звук донесся – сирена!
– О, едут уже, субчики, – неприязненно фыркнул месье Лафоне. – Явились – не запылились. Сейчас и начнется… То сделайте, это, туда запрос, сюда, агентуру подключите – как будто без них не знаем, что делать… Ну, мы с месье Ренье тут огонь на себя примем, а ты, Гоно, давай, давай, не стой, работай! В ресторанчике в этом, в «Концерте», народ поспрошай, парикмахершу…
– А она как раз там и есть, в ресторане, – напряженно вглядываясь в выходящих из только что подъехавшего полицейского авто людей, подсказал следователь. – С утра уборщицей подрабатывает, зовут Жермена Монго, приятная такая девушка, я уж с ней говорил… Но и вы, Гоно, попытайтесь, глядишь, еще что-нибудь вспомнит. В общем, действуйте – и держите меня в курсе.
– Ну, конечно, господин следователь. Так я пошел, месье комиссар?
– Давай, нечего тут отсвечивать – сам видишь, сколько их тут набежало.
Ресторан «Концерт» располагался на площади справа, у самой воды, позади его шумел шлюз, напротив которого, собственно, и произошло убийство, скорее всего, в период где-то между двумя-тремя часами ночи и полшестого утра, когда случайная свидетельница сообщила в полицию о лежащем в кустах трупе. Что же касаемо начала ночи, то часов до трех на площади обычно тусовались подростки, в большинстве своем – арабы, в последнее время вытеснившие с этого места африканцев (впрочем, надо сказать, борьба за «Сталинград» – «Площадь Сталинградской битвы», если правильно – шла с переменным успехом, правда, до трупов пока дело не доходило). Теоретически рассуждая, подростки, конечно, могли быть причастны к этому убийству – естественно, с целью ограбления или даже просто так, из тупого самоутверждения и «озорства», недоросли вообще народ крайне жестокий и крайне глупый. Да, все могло так и случиться, если бы не одно «но» – подростки (без разницы, арабские, африканские, французские) всегда ходят стаями человек по десять, а то и больше. И что такой стае стоит обобрать случайного прохожего, тем более – ночью? Подошли, окружили, ножиком перочинным щелкнули – кто не дурак, сам все отдаст, шансов-то на спасение нету, будь ты хоть трижды Чаком Норрисом или Джеки Чаном, стая молодых волков свалит и тигра. Нет, вряд ли недорослям нужно было бы убивать, даже по глупости – к чему, если можно и так все решить? Зачем лишние проблемы? Хотя да – эта версия болталась в голове Нгоно довольно-таки навязчиво… наверняка – так же, как и у следователя Ренье, и у комиссара.
А, может, все ж таки уже африканцы «Сталинград» держат? В смысле сбора информации это было бы куда как удобней – уж в этом-то сообществе у инспектора Амбабве агентурные наработки имелись, сам ведь африканец все-таки. А вот с арабами… с арабами не все так просто, и тут национальность Нгоно – явная помеха. Для недорослей из Магриба самый главный источник ненависти вовсе не их сверстники-французы (те – объект для зависти и поборов), – а как раз таки африканцы, китайцы, вьетнамцы. Особенно – темнокожие, их в этом районе хватало, а в окружном комиссариате, кроме Нгоно был еще только один «цветной» – кореец Этьен Пак, очень хороший парень, но, увы, к площади Сталинградской битвы никаким боком не пристегиваемый – не араб, не африканец. Вот если бы речь шла о площади Праздников – тогда другое дело…
Девушку инспектор заметил сразу – в синем халате, в косынке, она мыла тротуар (или все-таки лучше сказать – набережную), как раз перед самым заведением, где были расставлены столики и стулья. Да, наверное, эта уборщица – тот самый свидетель и есть, кто еще-то?
– Доброе утро, мадемуазель, – подойдя ближе, молодой человек вежливо улыбнулся.
– Здравствуйте, – разогнув спину, уборщица обернулась… не сказать, чтоб приветливо. – Вы, наверное, из полиции? Так я уже все рассказала тому чахоточному.
– Кому-кому? – не понял Нгоно.
– Ну, он все время носом шмыгал, чихал…
– А, вот вы о ком, – инспектор сдержал улыбку. – И все же мне бы тоже хотелось…
– Знаете что, месье? – скривила пухлые губки уборщица – о, это оказалась очень красивая юная девушка, мулатка с нежно шоколадною кожей и черными чувственными глазами! – Я, конечно, понимаю – убийство и все такое. Но поймите и вы – мне ведь работать надо. Хотите со мной поговорить? Только я вас попрошу, месье, обождите немного – минут двадцать, не больше. Я вот закончу и, пожалуйста, можно будет поговорить, сколько хотите.
– Да ради бога! – инспектор развел руками и улыбнулся. – Я вот тут, у столика, посижу, не помешаю?
akniga