— Познакомьтесь для начала с коммюнике командования вооруженных сил.
«...Мы едины в своей решимости взять на себя ответственную историческую миссию и развернуть борьбу за освобождение отечества от марксистского ига, за восстановление порядка и конституционного правления. Печать, радио и телевидение, связанные с Народным единством, должны немедленно прекратить свою деятельность. В противном случае эти органы информации будут подавлены силой. Населению — оставаться в своих домах. Вводится осадное положение».
С улицы послышались выстрелы.
Из зала, где размещался центр связи, открывался вид на президентский дворец, к которому короткими перебежками, под прикрытием пулеметов, продвигались солдаты — их было около двухсот. Открыли ответный огонь и защитники «Ла Монеды», поддержанные «франко-тирадорес» — снайперами, укрывшимися на крышах соседних зданий. Глухо рявкнули орудия путчистов. Неуверенно тронулись с места танки — и застыли, когда одна из машин, подбитая прямым попаданием из базуки, вспыхнула. Атака захлебнулась.
— Сколько же их там, во дворце? — поинтересовался Фрэнк.
— Не знаю... Вроде бы не больше сорока, — процедил капитан Гальярдо.
В комнату стремительно вошел Патрисио Карвахаль.
Бледное лицо его покрылось пятнами. Адмирал схватил трубку аппарата прямой связи с президентом республики:
— Сеньор Альенде? Даем вам на размышление еще двадцать минут. Повторяю наши условия: в случае добровольной сдачи мы предоставим вам самолет, на котором вы сможете покинуть пределы Чили с вашей семьей и ближайшими сотрудниками... Что-о-о? — лицо Карвахаля вытянулось и побагровело, словно от пощечины. Ни на кого не глядя, он вышел из комнаты.
После полудня, когда истек срок очередного ультиматума, «Ла Монеда» был подвергнут бомбардировке с воздуха. Президентская резиденция загорелась.
И тогда начался штурм.
Через арку главного входа два танка, стреляя на ходу, вломились во дворцовый «патио» — внутренний дворик. За ними ворвались солдаты-пехотинцы, которыми командовал генерал Паласиос.
Когда все кончилось, Фрэнк вернулся в отель.
Попробовал с ходу приготовить репортаж об этом бесконечно долгом, сумасшедшем дне. Репортаж впрок — на тот момент, когда возобновится связь со Штатами.
Но дальше первой фразы дело не пошло.
Попробовал дозвониться к Глории — долгие гудки в ответ.
Тогда он запер дверь на ключ и достал толстую черную тетрадь, сплошь исписанную мелким почерком. Он решил занять себя, отвлечь от сегодняшнего дня просмотром набросков к книге.
Перелистывая страницы, О’Тул шаг за шагом восстанавливал в памяти события недавнего прошлого.
ОТТАВА — ТОРОНТО. МАРТ
akniga