— Семен Семеныч, увидимся. До встречи.

Три Семерки недовольно обернулся, затем подошел к Яне вплотную и пробормотал ей на ухо:

— Не советую в дом каждого встречного-поперечного приглашать.

— У нас интимный разговор, — улыбнувшись, ответила ему гадалка.

Руденко стал хлопать глазами, совершенно не понимая подругу.

— Беседа тет-а-тет, — пояснила ему Милославская.

— А-а-а, — протянул Три Семерки, но по лицу его было видно, что он так ничего и не понял.

Семен Семеныч уселся за руль и, подождав, когда это сделает его напарник, тронулся с места, недоверчиво посматривая в сторону Яны и ее гостя.

— Я хотел бы обратиться к вам за помощью, — раскованнее заговорил незнакомец.

Милославская молчала. Она сразу подумала, что этот мужчина — очередной клиент, и размышляла о том, сразу отказать ему или ради приличия выслушать, зачем тот пришел. Состояние у нее было далеко не рабочее, и она нуждалась в хорошем отдыхе гораздо больше, чем в заработке.

— Вы удивлены? — несколько смущенно спросил гость.

— Нет, вы не первый в своем роде.

Сказав эти слова, Милославская сразу подумала, что он не первый не только в том смысле, что ищет ее помощи: было уже много случаев, когда она, будучи утомленной и обессиленной, все же бралась за дело и успешно доводила его до конца.

— Как вас называть? — спросила гадалка.

— Синявский. Виктор Николаевич. Можно просто Витя.

— Идемте в дом, Витя, — вздохнув, произнесла Милославская.

Виктор зашагал за ней, с любопытством оглядывая небольшой дворик ее дома, в котором она, будучи очень занятой в последние дни, давно не наводила порядок.

— Присаживайтесь, — сказала Яна, указывая гостю на диван, обтянутый темно-зеленым бархатом, и закурила.

Интерьер ее кабинета был несколько необычен и всегда делал обстановку разговора, происходящего в нем, загадочной и таинственной. Статуэтка египетской кошки, стоящая на тумбе, казалось, вот-вот оживет и протяжно замяукает, а голос ее эхом разнесется по всем комнатам. Необыкновенный ковер с катренами Нострадамуса заставлял задуматься о других мирах и неподвластных человеку материях.

С виду уверенный в себе, Синявский, присев на указанное место, сразу переменился: он еще больше ссутулился, нахмурился и голову втянул в плечи.