1

 КАК-ТО спросили маленького свинопаса:

«Парень, а сколько штук в твоем стаде?»

«Сколько? Да семь семерей, семь старых свиней, свинка, свино́к — свинкин браток — и одно поросятко».

Попробуй сосчитай-ка!.. Столько же, верно, сколько у всех ребят, когда они гонят свою животину в деревню, покрикивая: «Эй вы, белые, черные, рябые!..»

У Даника было их три: свинка, свинок — свинкин браток — и одно поросятко. Свинья Рябая очень любила, когда ее почесывали, — даже глаза, бывало, зажмурит. Кабан Белый, когда Даник, как все мальчишки, садился на него верхом и поддавал пятками под бока, только хрюкал и встряхивал лопухами ушей. Зато корявый, худой боровок Свиной Батька очень уж скор был на шкоду, покуда не привязали ему на шею «бурдёлок» — рогульку, которая барабанила по ногам.

Но со свиньями еще полбеды — хуже приходилось кое с кем из товарищей.

У Даника, как и у каждого из ребят, была кличка, да не одна: то Сивый, то Гусак, то Манька… Сивым его прозвали за волосы, совсем белые, особенно летом, когда они выгорят на солнце. Гусаком — потому что когда-то, еще в позапрошлом году, на него нагнал страху старый Миронов гусак. «Манькой» у них в деревне называлась левая рука, а Даник решил почему-то стать левшой и всем грозил: «Вот как дам тебе манькой!»… На кличку можно было ответить тоже кличкой, а не то и подраться.

Впрочем, не все клички и приживаются. Из трех первых, с которыми Даник вступил в жизнь, к мальчику прочно пристала только одна — Сивый, и он за нее почти не сердился. Была еще четвертая кличка, но за нее он должен был сердиться на одну только в их деревне семью. Нищим называли его Полуяновы мальчишки, Шурка и Павел. И сам старый Полуян не раз кричал через забор Даниковой матери: «Нищая! За то, что у меня сейчас в одном кармане, я могу купить тебя вместе с твоим паршивым хозяйством!..»

У Полуяна много земли, есть и батрак, а у Зоси, мамы Даника, даже лошади своей не было. К тому же еще Зося — вдова, а Марко Полуян — начальник над всей Голынкой, солтыс[1].