— Степан Альбертович, как вам это удалось?

— Каменев — амбициозный человек. И мне всего лишь удалось удовлетворить его амбиции, — поясняет Якимов, напрашиваясь на комплимент. — Я до последнего не верил, что эта авантюра выгорит, но его пресс-секретарь, к моему удивлению, очень быстро согласился на это предложение.

— Но как Шатов согласился посвятить «Миллениуму» весь зимний номер? — недоверчиво сужает глаза Сотникова. Это словно ее личный ночной кошмар — целый выпуск человеку, которого она ненавидит. Перед глазами тотчас всплывает надменная ухмылка Леонида.

— Шатов, как и я, понимает, что «Миллениум» — это тема. Ничем не примечательный парень переезжает из России в Италию и за десять лет становится миллионером. Да это уже звучит, как начало фильма Мартина Скорсезе. Твоя же задача заключается в том, чтобы мы получили Оскар, — он нетерпеливо барабанит пальцами по столу, уже смакуя свой триумф. — Мы наполним наш следующий выпуск "Миллениумом" и историей его бесподобного основателя. Его портрет будет красоваться на обложке, а дом — представлен в самых ярких красках. Может, даже съездим на производство, — лицо Степана Альбертовича наполняется азартом и он возбужденно подливает в бокалы напиток.

— Насколько мне известно, центральный офис и производственные площади "Миллениума" расположены в Риме.

Милена сидит в той же позе, что и с самого начала — нога закинута на ногу, руки лежат на столе ладонями вверх. Но в глубине души, ее последняя нервная клетка готова дать трещину и устроить истерику. Последняя надежда на то, что Якимов одумается, терпит крах ровно в тот момент, когда главный редактор снова открывает рот:

— Я согласую эту поездку. Мне нужно знать все: где он вырос, какую школу посещал, какого цвета его любимая чашка, какой зубной щеткой он пользуется, черт возьми! — экспрессивно жестикулирует он.

— Степан Альбертович, не кажется ли вам, что вы перебираете? — в замешательстве спрашивает Сотникова, пытаясь образумить главного.

— Нисколько, Милена. Это сенсация. Мы взорвем информационное поле! — с этими словами он эмоционально ударяет ладонью по столу.

— Подождите, — осознание происходящего тяжело доходит до девушки. Эта новость настолько ее огорошила, что Милена даже не сразу поняла, для чего главный редактор рассказывает об этом ей с глазу на глаз, а не на общем собрании. — Не хотите ли вы сказать, что планируете отправить в Рим меня?

— А кого еще, Мил? — он удивлённо округляет глаза и начинает смеяться. — Но сначала мы отснимем материал в его новой московской квартире для онлайн-журнала. Он прилетел в Москву на неделю, и хочет, чтобы ты взяла интервью здесь. В Италии у него не будет возможности много болтать, — улыбается главный, — я и подумать не мог, что вы знакомы.

— Откуда вы… — говорит она, но останавливается и горько хмыкает, отводя глаза: — я забыла, что вы и черта разговорите.

— К моему удивлению, черта по фамилии Агрономов разговаривать особо не пришлось. Одним из условий сотрудничества было твое присутствие на интервью. Вернее, даже не так, его пресс-секретарь сказал, что Каменев даст интервью только тебе.

— Я не понимаю…

Она не успевает задать свой вопрос, потому, что Якимов ее перебивает:

— Милена, мне не нужно быть гением, чтобы понять, что между тобой и Каменевым были отношения. Или я ошибаюсь? — он смотрит на нее поверх очков в стильной стальной оправе, ожидая ответа.

Милена молчит, пытаясь подобрать правильные слова. И эта тишина начинает раздражать не только ее саму, но Степана Альбертовича. Отрицать бессмысленно — Якимов уже догадался обо всем.

— Это было давно, — цедит она, стараясь не прерывать зрительного контакта с начальником.

— Но ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой из наших журналистов, — рассуждает Якимов. — И это может стать нашим преимуществом.

— Степан Альбертович, я не хочу снова иметь с ним дело, — взрывается Милена, громко опуская бокал на дорогой стол.