Я моргнула.
— Это организовал ты? Ангел-демон смерти… который был сотворён тысячелетия назад из первобытных облаков звёздной пыли как небесный бич зла… организовал фейерверки для вечеринки?
Он подвинулся ближе ко мне, обняв руками за шею.
— Как ты запомнила эту фразу в точности?
Я фыркнула.
— Ты постоянно её повторяешь.
— О, точно, потому что я скучный. Ну, может, я и скучный, но я обзавёлся новыми друзьями в смертном мире.
— Ты реально наслаждаешься этой новой жизнью, да?
— Естественно.
Но когда фейерверки стихли, его глаза оставались прикованными ко мне. И когда его взгляд снова скользнул по моему телу, радужки сделались абсолютно чёрными. Каждый раз, когда у него появлялось такое выражение, между нами как будто проносился горячий разряд молнии.
Самаэль оказался между моих ног, а его взгляд медленно скользнул по моему обнажённому телу. Он запустил пальцы в мои волосы и запрокинул мне голову, завладев моим ртом в свирепом поцелуе. Я поцеловала его в ответ, лаская его язык.
Он заставлял меня гореть жарко, как летнее солнце.
Люди думали, что смерть — это плохо, а жизнь — хорошо, но в смерти могло быть милосердие, а в желании выжить — безжалостность. Две эти вещи шли в комплекте, как Самаэль и я.
Самаэль отстранился от поцелуя, куснув мою нижнюю губу, затем опустил голову и снова посмотрел на моё обнажённое тело.
— Я подумываю разбить ещё один сад в Аллее Дикаря, — пробормотал он, не отрываясь от моей шеи. — У детей, живущих поблизости, мало места для игр на свежем воздухе. И может, наши дети тоже могли бы играть там.
Я улыбнулась ему, и во мне взбурлила радость. Видимо, когда мы вместе, мы были не такими уж монструозными.