— Ха! — с презрением воскликнул хан. — Бежать?! Чтобы я побежал от этой жалкой полосатой твари? Имей в виду: Дильдар Хан в жизни своей ни от кого и ни от чего не бегал, понял? Пусть только она появится, и ты увидишь, как ловко я пользуюсь оружием. Я покончу с ней сам, в одиночку. Для начала я пальну в нее из мушкета и раню ее. Затем я нападу на нее и поражу вот этой штукой! Дильдар Хан вытащил из-за спины меч и стал размахивать им над головой, прыгая при атом из стороны в сторону.

— Вот, видел? — сказал он, вытирая пот, градом покативший из-под шлема ему на лоб, и едва дыша от усталости. — Я ничем не уступаю богатырю Рустаму и убить тигра для меня — плевое дело! Я сам могу сожрать его — с усами и хвостом впридачу. Ну что же, пошли! Смотрите только, не окажитесь между мной и тигром, когда я на него наброшусь. Могу и растоптать невзначай, ха-ха-ха!

— Ох, болтун! — сказал мне отец, когда Дильдар Хан двинулся вперед. — Он ведь на самом деле такой отчаянный трус, что еще поискать. Ладно, пойдем! Мне не терпится посмотреть, какое впечатление на тигрицу произведут эти его ужимки и прыжки.

— Клянусь Аллахом! — сказал я. — Если этот, с позволения сказать, храбрец действительно вздумает напугать ее своим грозным видом, то боюсь, что она им впрямь пообедает.

— Нас это не касается! — хладнокровно заметил отец. — Все в руках Провидения. Впрочем, будь уверен — этот молодец не подойдет к ней ближе, чем на полет стрелы.

Мы отправились вслед за Дильдар Ханом, который, переложив мушкет в левую руку, правой продолжал вертеть, во все стороны мечом. В перерывах он останавливался, чтобы еще раз подкрутить свои лихие усы, концы которых и так торчали выше его слегка выпученных от природы глаз. Вскоре мы добрались до леса, и тут-то Хан стал показывать первые признаки трусости.

— Возможно, эта зверюга всего-навсего пантера, с которой мне просто стыдно связываться, — сказал он и обратился к нам: — Послушайте, ребята! Давайте-ка я подожду здесь. Если она и впрямь окажется тигром, то вы меня позовете, хорошо? Я тогда приду и убью ее.

Мы все дружно запротестовали и заявили, что без него все пойдет насмарку. Пробормотав что-то, Хан нехотя, но пошел вперед.

— Говорил я тебе, что он трус! — сказал мне отец. — Посмотрим, что он будет делать дальше.

Мы ходили по лесу, пока не нашли кости и порванную в клочья одежду; немного поодаль, в кустах, валялась голова несчастного пастуха. Тигр, несомненно, был где-то совсем рядом, и Хан, пытаясь не выдать страха, явно охватившего его, вновь взял слово.

— Скорей всего, это не обычный тигр, а тигр-оборотень, — сказал он. — Слышал я, что здесь уже давно бродит тигр, в которого вселилась душа одного бесноватого дервиша по имени Шах Якуб. Этого сына шайтана не возьмет никакая пуля! Зачем нам рисковать нашими жизнями?

— Э, нет, Хан! — сказал один из наших. — Ты, должно быть, шутишь. Что-то я никогда не слышал, чтобы оборотень был тигрицей, да еще с тигренком. К тому же, мы наплюем в бороду и целой сотне таких Шах Якубов, не правда ли?

— Тише, ты! — шикнул на него испуганный Дильдар Хан. — Ты молод и ничего не смыслишь в оборотнях, а я вот достоверно знаю случай, когда другой злой колдун, тоже живший неподалеку отсюда, как-то раз сотворил оборотня и натравил его на людей, поскольку они отказывались отдать ему своих самых прекрасных девушек, по одной из каждой деревни. Этот оборотень понаделал тогда делов!

— Как он выглядел? — вопросили мы, забыв в нашем любопытстве о тигрице, ради которой пришли в лес.

— О! — воскликнул Дильдар Хан. — Башка у этого оборотня была в два раза больше, чем у обычного тигра, а каждый зуб в аршин длиной. Глаза его были подобны раскаленным углям, которые багряно рдеют во тьме. У него не было хвоста и…

Тут Хан внезапно замолк, и все мы тоже, оглушенные ревом зверя, раздавшимся совсем рядом, а потом из кустов выскочила и тигрица с тигренком. Задрав хвосты, они бросились в лес.

— Ну что, Хан? — спросил кто-то. — Видишь, никакой это не оборотень. Ты заметил, как она помахала тебе хвостом, когда пробегала мимо?

— Подумаешь, хвост! — быстро нашелся Хан. — Я уверен: с хвостом или без хвоста — она оборотень, в которую вселился дух этого проклятого Шах Якуба, и пытаться убить ее бесполезно. Она, если захочет, сама отправит всех нас в ад одним мигом!

— Трус! Трус! — закричали мы. — В деревне корчил из себя храбреца, а тут готов показать ей свои пятки.

Кто посмел назвать меня трусом?! — взревел Хан. — Идите за мной! Посмотрим, кто из нас трус.