– Э-э… – Энн недоумённо приподняла брови. – Что выгодно?

– Отлучить людей от реального мира! – с жаром произнёс Сай. Его прекрасные серые глаза сверкали, на что девичье сердце немедленно откликнулось вполне определённым трепетом. – Принудить нас позабыть настоящее и жить фантазиями!

Волевым усилием совладав с тахикардией, Энн постаралась напрячь извилины – ну, по крайней мере нахмурилась:

– О чём ты, Сай? Про какой реальный мир ты говоришь?

Помешкав, Саймон уселся прямо на землю у ног Энн и, не глядя на неё, ответил негромко:

– Об объективной реальности. О физической.

Энни опешила. Богохульство – но это ещё полбеды. Ещё же и глупость редкостная! А Саймон ведь умница.

– Сай, милый, – она решилась дотронуться до друга и погладить пальчиками грубую сюртучную ткань у него на плече. – Объективная реальность – это ведь когнитивное искажение. А физическая – так и вообще тюрьма для разума, и она давно в прошлом, и слава богу.

Сай вскинул голову:

– В прошлом? А ты знаешь, что есть страны, где инсталляция оболочек запрещена законом? Северная Корея, например?

Энн наморщила носик:

– Разве это не выдумка газетчиков?

– Что?

– Ну эта самая, Корея.

Сай в очередной раз вздохнул так, словно задался целью на выдохе сдуть Энн с лица земли. А потом вдруг вскочил на ноги.

– Я решился, Энни. Как бы ни было трудно, какие бы тяготы ни сулил этот путь – только к нему и влечёт меня сердце.

Иногда Саймона бывало трудновато понять, но основная идея до Энн дошла вполне отчётливо. «Тяготы», вы только подумайте! Нет, конечно, она не подарок – характер строптивый и нос слегка подкачал, – но бывают ведь и похуже. У мисс Бергеман, вон, шнобель вообще пол-лица закрывает. И талии нет.

Внезапно Саймон обеими руками взял её ладонь, и Энн почувствовала, как против своей воли расплывается в глуповато-счастливой улыбке.

– Сейчас я не могу сказать тебе всего. Возможно, ты поймёшь позже – а поняв, последуешь за мной по проложенному мной пути. Просто знай: я готов ко всему, готов перевернуть всю свою жизнь, и я это сделаю – или…

Поскольку глаза Энн уже были закрыты, она просто подалась вперёд и подняла лицо – и пусть то, что должно, случится. Случилось только одно: её руку выпустили.