Внутри, как водится, всё страшно захламлено. Пелагея Петровна, как все де-ревенские старухи, была очень бережлива. В пятистенке нашлось место для всего: старых вёдер с вышибленным дном, рассохшихся бочек разного калибра, плотниц-ких инструментов, садового инвентаря и многого другого. За громоздкой русской печью с прочерневшими боками находилась крохотная кухня. На голых брёвнах висел образчик деревенского столярного искусства середины прошлого века — по-судный шкафчик. А в нём сохранились пожелтевшие тарелки с едва заметной над-писью «Общепит», страшненькие вилки, щербатые ложки, деревенские гранёные стограммовые стопарики. Занавеска на оборвавшейся верёвке повисла и открыла заросшую паутиной верхнюю полку. На ней выстроились в ряд совершенно целые глиняные крынки. Глядя на них, Зоя ободрилась. Ей вдруг вспомнилась мечта — вечернее чаепитие в саду.
Перед парадными окнами красовалось главное сокровище дома Семёновых — три телевизора. На древней тумбочке растопырилась боками богатырская «Раду-га», а в сопровождении на разнокалиберных стульях — два небольших чёрно-белых «Кварца-101», оба без регуляторов громкости.
— Их зовут Правый и Левый. — с тихой грустью поведал дядя Саня.
В соседней, смежной комнате, за низкой дверью со скрипучими петлями, о-наружилась симпатичная комната. Лёнька со внезапно проснувшимся интересом обнюхивал это новое для него явление. Человек, выросший в стандартной двух-комнатной квартире, никогда никуда не выезжавший, подвержен непонятному чувству, похожему на ностальгию. Следы чужой жизни, ветхие свидетельства иного бытия для него всё равно что запахи дикой природы для домашнего пса.
В комнате находился древний комод с застеклённой верхней частью, срабо-танный не иначе, как в начале прошлого века. Столбики, просто вытачанные на нехитром деревенском токарном станке, покрыты облезлым лаком. Внутри, за поросшим пылью неровным стеклом толпились всё те же стопки и антикварные по нынешним временам гранёные рюмки мутного стекла на ножке. А на задней стенке на гвоздиках навешаны древние ёлочные игрушки: серебряные шишки, разноцветные шары, картонные снежинки и обесцвеченные временем фигурки Снегурочки и деда Мороза. Вдоль стены стояли, как на параде, стулья, сколочен-ные из останков себе подобных. И больше в комнате не было ничего.
Зоя с дядей Сашей что-то обсуждали, но Лёнька не стал вникать и отправился в сени обследовать летнюю резиденцию. Он уже понял, что дом ему понравился, а в неполной семье Косицыных всё решал именно он, а не мама. И значило это, что старое жильё недолго останется заброшенным, потому что внутренним чутьём Лёнька понял, как дорого дяде Саше это родовое гнездо Семёновых.
Разведка в сенях принесла новые открытия. Прямо из тёмного коридора шла дверь в бывший коровник. От земли ещё несло холодком, но слежавшееся за мно-го лет сено, наваленное на жердянный потолок, просыпалось сквозь щели мелкою трухой, и весь пол коровника был ровно усыпан светлой шелухой. Лёнька не стал заходить туда, лишь осмотрел с лестницы всё немудрящее хозяйство: вёдра, кадки, бочки, вилы, кормушку. Был там также громадный кусок серой каменной соли, глубоко пролизанный несколькими поколениями бурёнок. Особенно хороши были двустворчатые ворота, с маленьким вертикальным окошечком, заложенные попе-речным брусом. Со внезапно проснувшимся чувством Лён посмотрел вокруг. В нём на мгновение шевельнулась память Ивана-коровьего сына, деревенского жи-теля, поэта немудрящей, неяркой, некомфортной глубинки.
Он прошёл тёмным коридором дальше. И обнаружил нечто вроде большого чулана. Дверь была снята с петель и стояла рядом. И неудивительно, потому что косяки слегка перекосились. Внутри царил непролазный хлам. Особенно хороши были здоровенные кованые сундуки. Но, если всё это выкинуть, то получится ещё одна большая комната. Память Ивана подсказала её название: летник, не отапли-ваемая комната, в которой хорошо спать летом, когда жара выживает обитателей из пятистенка и они ищут спасения на сеновале. Наверно, близость коровника де-лала ночной сон в летнике своеобразно развлекательным. Сквозь маленькое окош-ко проникал яркий свет: оно смотрело на восток. И вообще дом был светел, сух и приветлив.
Он прошёл дальше по коридору. И вышел в то, что было необычно для дере-вни. Это была крытая веранда. И, что поразительно — почти все стёкла целы! Что за деревня Блошки, если в ней не шарят мародёры?! Сквозь грязные стёкла смот-рел заросший и неухоженный сад. Но весь он был так буйно зелен, так неистово запущен и непролазно дик!
По чуть скрипучим доскам пола Лёнька подошёл к окну и заглянул в густую тень под верандой. Там, как следовало ожидать, привольно разрослась крапива.
— А где же тут вода? — раздался сзади голос Зои, выдающий панику. Она уже себе представляла, как неделя за неделей будет вывозить отсюда мусор, мыть по-лы и окна, выметать паутину со стен, потолка, из всех углов. Как будет воевать с засорённой печью, морить мышей, варить еду на электроплитке. Она налетела во тьме на старый холодильник «Морозко», выставленный в коридор. В его проржа-вевшем чреве более не могло содержаться ничего, кроме старых валенок с подши-тыми подошвами и мышиного гнезда.
— Что это?! — судя по мягкому звуку и чиханию, Зоя зацепила и обвалила на пол кучу старых шобонов, висящих на шестидюймовых гвоздях со шляпкой вели-чиной с большую пуговицу.
— Давай-давай, правь на свет. — посоветовал ей дядя Саня, подталкивая обчи-хавшуюся, слегка чумазую и обалдевшую от обилия впечатлений Зою на веранду.
— Ну, как? — с довольным видом обозрел Семёнов провинциальные хоромы. — Опоры кирпичные, потому и не просела! Сам делал с братом!
Она осмотрелась и вдруг умиротворённо помягчела. Веранда! Настоящая ве-ранда!
— Дачники сейчас скупают старые дома в деревнях, ремонтируют, сараи валят и на месте их делают веранды, — говорил меж тем Семёнов. — а мы ещё когда взяли да и сделали. Правда, председатель ругался, обещал снести. Но потом всем стало не до того.
Наверно, это было лет двадцать назад, догадался Лёнька, его ещё на свете не было. Зато начиналась перестройка, всеобщий бардак, развал и произвол. Поэтому в правлении колхоза забыли про незаконное строение в деревне Блошки. А потом молодые жители побежали из деревень и стало окончательно всем не до того. Вот верандочка и выжила. Всё это только добавляло симпатий с старому дому.
— Брось, мама. — солидно ответил Лёнька. — Хороший дом. Всё вычистим, что надо — починим, сад приведём в порядок. Тебе и за сто лет не приобрести такое. Верно, дядя Саня?
Тот обрадовался. Что ни говори, два мужика в семье — большая сила! Колодец есть в деревне, только почистить надо. А потом со временем и скважину пробить — здесь вода неглубоко. Оттого всё и растёт так дико.
На обратном пути они встретили идущего по дороге лысого дедулю. Одетый в старые галифе с красными лампасами и ветхий ватник, едва передвигал ноги лё-гонький, как одуванчик, старичок с блаженно-добрыми глазами.
akniga