Ага. Значит, бабка сменила тактику. Поняв, что отговорить от поступления на службу меня не удастся, она решила «помочь» мне сделать «правильный выбор» рода войск. И служить, по её задумке, я должен буду в полку своего дядьки. Под присмотром, так сказать. Мило. И, что важно, нет смысла спорить. У дядьки наверняка есть знакомые на вербовочном пункте, они меня засунут туда, куда он попросит.

— Я подумаю, — подумать, действительно стоило. Как быть?

— Ну, вот и договорились, — обрадовался дядька. — А то бабушка переволновалась уже.

— Угу, — промычал я, отодвигая тарелку. Пора было шевелиться. Если дядька ещё не говорил с вербовщиками, то не всё потеряно.

Увидев, что я встаю из-за стола, дядька тоже поднялся с дивана.

— Погоди, я с тобой пойду. Мало ли что.

Блин. Вот конвоя только мне не хватало. Бабка не давала шага ступить без её контроля.

— Куда это? — засуетилась бабуля. — Уже что ли? Ну-ка погоди!

Бабушка метнулась на кухню, повозилась с полминуты и выбежала с узелком в руках.

— Вот, — она сунула узелок мне. — На дорожку.

От узелка пахло свежеиспечёнными пирожками с вареньем. Проклятье! Мало того, что дядьку на прицепе с собой тащить, так ещё и узел этот. Я представил, как вхожу на вербовочный пункт в сопровождении своего дядьки и с узелком бабкиных пирожков в руках. Там же все со смеху помрут. Надо избавиться от этой ноши. Я сунул узелок дядьке. Тот машинально взял его, вопросительно взглянув на меня.

— Ну, что, дядь Саш. Пошли, — и не дожидаясь его ответа, я вышел из дома.

Путь до транспортной площадки пришлось проделать вместе с дядькой. Пока мы шли, он не уставал расписывать мне прелести службы в стройбате. Прохожие заглядывались на него, причём смотрели не столько на галуны, аксельбанты, медали и прочую блестящую мишуру на его парадной форме, сколько на его огромное пузо, на самой середине которого между пуговицами кителя образовались щели, открывавшие взору посторонних засаленную форменную рубашку.

На подходе к посадочной площадке я стал высматривать аэробус, летящий до вербовочного пункта. Удача! Нужный мне транспорт как раз готовился к взлёту. Я со всех ног припустил к нему. Запрыгнув в закрывающуюся дверь аэробуса, я обернулся и увидел семенящего к посадочной площадке дядьку с узелком пирожков в руке. Пузо его смешно тряслось, а медальки на кителе болтались из стороны в сторону. Аэробус начал взлетать и я с улыбкой помахал рукой пузатому полковнику. Тот остановился на площадке и погрозил мне кулаком. Что ж, на какое-то время я от него избавился. Он, конечно, прилетит на вербовочный пункт на следующем аэробусе, поэтому, пока его не будет, надо успеть сделать как можно больше.

На входе в вербовочный пункт за столом сидела немолодая женщина, на груди которой висел значок с надписью «дежурный». Я поздоровался, намереваясь спросить, как завербоваться в армию, но она только махнула рукой вдоль коридора, в конце которого находился кабинет. Подойдя к двери, я прочитал: «Офицер-вербовщик». Для приличия постучав, я вошёл.

За столом, заваленным пачками каких-то бумаг сидел офицер и что-то писал в раскрытой папке. Оторвавшись от своей писанины, он окинул меня взглядом и спросил:

— Куда?

— В армию, — незамысловато ответил я.

— Ясно, что не в детский сад, — ухмыльнулся офицер. — Какой род войск?

— А. Пехота.