Введение

Идя по заснеженной улице, я совсем не обращала внимания на то, как мохнатые снежинки падают на деревья, как оседают на рукавах пуховика. Сегодня стояла чудесная погода, но моя голова была забита мыслями, поэтому я не обращала внимания на творящееся чудо. К сожалению, уже не новогоднее.

В этом году зима редко нас радовала снегом и морозами, больше дождем и слякотью, всего лишь пару раз за эти месяца можно было увидеть небольшие снежные кучи да снеговичков, размером не выше чем обыкновенная лавочка в парке. Эх, а раньше мы в сугробах делали тоннели, строили крепости, а чтобы поставить голову на снежную бабу приходилось звать отца или деда, потому что своего роста просто не хватало.

Конечно, мне бы поднять голову, да осмотреться, но мысли заняты совсем другим, а именно классом, который собираюсь взять в новом учебном году. В январе ко мне уже записалось двадцать восемь человек, и я не только судорожно раздумывала, где всех усадить, чтобы соответствовало санитарным нормам, но и где взять на этот класс силы.

Выгорание — страшная вещь. Обычно это происходит из-за накопленной усталости, из-за проблем, которые валятся со всех сторон на твои хрупкие плечи. И вообще, мне, по сути, всего двадцать восемь лет, за спиной есть уже один выпуск, пусть и взяла я его не с первого класса… А сил на новых деток нет, и где их взять — тоже не знаю. Поэтому все мои думы направлены на то, как провести урок в школе раннего развития, куда приведут малышей, как сделать так, чтобы улыбка коснулась губ, и как помочь им справиться со всеми трудностями, которые могут возникнуть на уроке.

Школа сегодня встретила тишиной, а все потому, что занятия у старшеклассников в самом разгаре, а мне нужно за двадцать минут успеть спустить с парт стулья, разложить задания, выдохнуть и снова вернуться на первый этаж за будущими первоклассниками.

— Нет, на самом деле все не так плохо, — уговаривала саму себя я, когда прошла в кабинет и открыла окна, чтобы проветрить помещение. Класс очень хорошо отапливался, и в нем от нехватки воздуха можно было сжариться за урок. Поэтому мы постоянно открывали окна, пусть на минимальное проветривание, но хоть какой-никакой воздух в кабинет шел. И дверь старались не закрывать, если, конечно, в спортивном малом зале, который располагался на нашем этаже, никто не занимался. Иначе только и слышно: громкий топот, да как Наталья Ивановна свистит в свисток, призывая к порядку.

Детей много, а класс небольшой — это, конечно, минус. Есть довольно сложные малыши, тоже минус. У них не очень приятные родители — опять минус, но я ведь до этого справлялась, ко всем находила подход, урегулировала любые конфликтные ситуации. Так почему сейчас я это сделать не смогу?

Ответ очевиден. Потому что уже нет сил выяснять, кто чей пиджак утащил домой, почему не выполнено домашнее задание и кто поможет мне убраться в классе перед каникулами.

Ведь, если быть объективными, то помогают одни и те же родители. Они и на мероприятия с классом ходят, в конкурсах от класса участвуют, с чаепитием помогают, накрывая на стол. Их всего лишь человек пять-семь, но они моя опора. Есть те, кто любит отсидеться, но если их попросить что-то сделать — не откажут. Ну и последняя категория, которую лучше всего не трогать, которая вечно недовольна оценками, учителями, программой и классом в целом. Вот, пожалуй, такие люди и вытягивают жизненные силы, ну и если с руководством тебе не все в порядке, то они со своей стороны тоже активно тычут носом в разные мелкие оплошности.

Правда, мне, можно сказать, повезло. Я не люблю ни с кем ругаться, поэтому если просят что-то сделать — делаю. Конечно, бывают ситуации, когда какой-то документ вовремя не сдан, затерялся на столе среди других бумаг, так вот в такие моменты всегда приношу извинения. Прекрасно понимаю — не проследила.

— Ты уже пришла? — в кабинет заглянула напарница, которая точно так же, как и я набрала первый класс. Девушка была старше меня лет на десять. Я ее представляла грузной взрослой женщиной со строгим взглядом из-под очков, но при первом знакомстве она оказалась небольшого росточка, худенькой и с огромным опытом за спиной, увы, не педагогическим. Мы сразу нашли общий язык, потому что ее, как «молодого специалиста» прикрепили за мной. Ну а что, не сложно помочь человеку, с которым параллельно будешь проводить дни.

— Да, пришла, — кивнула я, вспоминая, что до нового года все занятия вела одна, второго учителя мне в пару искали долго, но нашли, чему была несказанно рада.

До праздников и каникул детей было мало. Из постоянного состава человек десять, ну и пять приходящих и уходящих. Вести занятия с такой немногочисленной группой — одно удовольствие. Теперь же, когда сформировали предварительные списки, когда родители подали заявления, количество учеников возросло в разы, и одной вести большую группу не то, чтобы сложно — нормально. Но если бы число детей возросло до количества полных двух классов, а второго учителя бы не было — вот где засада.

Светлана, вот уже второе занятие по счету, просилась ко мне в класс, чтобы посмотреть, как работать с малышами. Она боялась оставаться с детьми один на один, хоть к ней и были направлены новички в составе восьми человек.

— А можно мы сегодня опять урок вместе проведем? — спросила она. — Мне нравится смотреть, как у тебя все складно выходит!

— Мне тоже нравится, что у меня так выходит, но если сегодня детей будет больше тридцати, то мы их поделим на группы.

Да, я могу показать и рассказать, как работаю, как придумываю задания на ходу, мне не сложно делиться своим, хоть и небольшим, опытом. Но я не люблю, когда люди наглеют. А Светлана именно этим и занималась. Не сложно понять и заметить, как она садилась за учительский стол и просто за нами наблюдала. Я ей предлагала сразу поделить класс на две части — у первой я бы проверяла правильность выполнения заданий, у второй она. Но инициативы совершенно никакой не было, увы… Может сейчас, за эти несколько занятий, которые она должна будет провести сама, проникнется, поймет, что с детьми нужно работать, разговаривать, постоянно подходить и улавливать малейшее изменение в их мимике. Сидеть за столом — дело простое, а вот работать — это не так-то просто.