Что же касается нового наступления немцев на Севастополь и Керчь, то в ближайшее время — это вряд ли возможно. Согласно последним разведданным, Гитлер забрал из Крыма свою главную ударную силу — авиацию Рихтгофена. Крупных морских соединений способных полностью блокировать Севастополь с моря, у немцев нет, а пополнения, поступающие в 11-ю армию, в основном состоит из румын, которые хорошие мародеры, но откровенно плохие вояки — улыбнулся Рокоссовский.

— Верно, — согласился с ним Верховный Главнокомандующий. — Все свои силы немцы бросают в район Воронежа и Ростова с целью скорейшего выхода к излучине Дона и его низовью. Если генерал Голиков и маршал Тимошенко не смогут остановить их, создастся угроза как для Ставрополья и Кубани, так и для Севастополя и Керчи, которые могут быть полностью отрезаны от главных сил фронта. Мы, конечно, побарахтаемся, постараемся остановить наступление гитлеровцев на Дону, но нельзя исключить и такого развития события. Что вы думаете по этому поводу?

Сталин требовательно посмотрел на Рокоссовского, ожидая его реакцию на высказанные им опасения, и генерал-лейтенант не оплошал. Без малейшей задержки, как будто только и ждал подобного каверзного вопроса, он подошел к расстеленной на столе карте и стал уверенно водить по ней карандашом, излагая свои соображения.

— В этом случае в первую очередь надо обратить внимание на отрезок Темрюк — Крымское с целью создания участка обороны с фронтом на север и опорой на Тамань и Новороссийск. Это наиболее удобное место для наступления мотопехоты и танков врага на базы снабжения наших армий в Крыму в случай прорыва немцев со стороны Ростова. Дальше к югу благодаря горам оборону держать заметно легче, хотя если противник бросит горнострелковые соединения придется приложить усилия, чтобы удержать перевалы за собой.

— Хорошо, товарищ Рокоссовский — сказал Сталин удовлетворенный ответом четким и ясным ответом собеседника. — Я обязательно передам ваши соображения маршалу Буденному, чтобы он отдал приказ по скорейшему их осуществлению силами фронта.

— Что, положение под Ростовом так плохо? — напрямую спросил вождя Рокоссовский и тот не стал уходить от ответа.

— Сейчас там идут тяжелые и кровопролитные бои, с неясным исходом. Мы постоянно помогаем командующему фронтом живой силой и техникой, но, к сожалению, наши войска пока не могут остановить наступление врага на этом направление. Если верить некоторым разведданным, чья достоверность вызывает определенное недоверие со стороны Генерального штаба, главное направление немецкого удара этим летом является не Воронеж, не Ростов и не Москва. Гитлер намерен прорваться к Волге, захватить Сталинград, все нижнее Поволжье с Астраханью, занять Ставрополь и Кубань и двигаясь вдоль Кавказа взять под свой контроль Грозненские и Бакинские нефтяные промыслы.

Сталин говорил эти страшные слова спокойным, чуть бесстрастным голосом. В нем не было откровенного страха и волнения, но по блеску слегка прищуренных глаз и пальцам сжимающим пустую трубку, Рокоссовский догадывался, чего стоило вождю это внешнее спокойствие.

— Все ясно товарищ Сталин — сказал генерал, логично полагая, что сейчас ему будет предложено отправиться на Дон или Кубань для борьбы с наступающим врагом, однако он не угадал. У Верховного на него были иные планы.

— Это хорошо, что вам все ясно, товарищ Рокоссовский. Мы очень рады, что не ошиблись в вас, назначив по предложению товарища Мехлиса на пост командующего Крымским фронтом. Теперь за вас просит другое высокое лицо, чей фронт также остро нуждается в вашей помощи, — скупо усмехнулся Сталин, вспомнив недавний разговор по ВЧ с просьбой о скорейшей отправке отличившегося под Севастополем Рокоссовского. — Этим лицом является член Политбюро ЦК ВКП (б) товарищ Жданов и Ставка решила удовлетворить его просьбу.

Объявив о новом назначении Рокоссовского, вождь принялся набивать табаком трубку, ожидая от собеседника проявления несогласия по поводу принятого в отношении него Ставкой решения, однако он молчал и это, откровенно порадовало Сталина. В его понятии человек сумевший отстоять от врага Севастополь, имел моральное право обжаловать свое новое назначение, но Рокоссовский, не проронил, ни слова.

— Вас, что нисколько не удивляет ваше новое назначение? — прищурившись своими тигриными глазами, полюбопытствовал Сталин.

— Конечно, удивляет, товарищ Сталин, но я привык сражаться там, куда меня направляет командование — просто и коротко ответил Константин Константинович, чем ещё больше расположил к себе вождя советского народа.

— Молодец, хорошо держится — констатировал про себя вождь, неторопливо раскуривая свою знаменитую трубку. Покинув свое привычное место за письменным столом, он сел напротив Рокоссовского и стал неторопливо вводить его в курс событий на северном участке советско-германского фронта.

— Как вы знаете, осенью прошлого года мы сумели остановить врага у порога города Ленина, но вот прорвать его блокаду у нас, к сожалению не получилось. Ни осенью прошлого года, ни зимой и весной этого года, хотя иногда казалось, что ещё чуть-чуть, блокада будет прорвана и город будет спасен от голодной смерти, на которую обрекли его гитлеровские мерзавцы — Сталин на секунду замолчал. Видимо вождь вспомнил что-то личное связанное с неудачными попытками прорыва блокады, а затем невозмутимо продолжил разговор.

— Не буду скрывать, что мы посылаем вас на очень важный и трудный участок советско-германского фронта. Важный потому, что каждый день продолжения блокады Ленинграда — это десятки и сотни человеческих жизней, ежедневно гибнущих не только под бомбами и снарядами немцев, но и от тотальной нехватки продовольствия. За прошедшую зиму только от голода и холода Ленинград потерял почти четверть миллиона человек и если блокада не будет снята к зиме, население города потеряет ещё столько же, если не больше. К сожалению, те пути подвоза продовольствия, что мы смогли на сегодняшний день создать, не позволяют нам доставить в город продовольствия в полном объеме, равно как и провести из него эвакуацию женщин, детей, больных и раненых.

Рокоссовскому было хорошо видно, что Сталину неприятно говорить об этом горьком факте который, несмотря на все его усилия так, и не был исправлен. И он ведет разговор об этом только для того, чтобы собеседник лучше понял весь ужас жизни осажденного города.

— Что касается положения дел на сегодня, то оно вам в общих чертах должно быть известно. Фашисты смогли не только остановить наступление войск Волховского фронта на Любань, но окружили и разбили 2-ю ударную армию генерала Власова. Несмотря на все усилия командования фронта из вражеского кольца смогла пробиться только малая часть сил 2-й ударной. Остальные либо погибли, либо сдались в плен. Местонахождение командующего армией генерала Власова уточняется, но скорее всего он попал в плен к немцам.

Услышав о возможном пленении командарма, Рокоссовский напрягся, интуитивно чувствуя, куда может свернуть начавшийся разговор, но вождь не стал развивать эту тему. Человек, прошедший испытание «крымской мясорубки» по мнению Сталина не нуждался в дополнительном внушении.

— Ставка хорошо понимает всю сложность сложившегося положения вокруг Ленинграда. Войска двух фронтов с начала года вели непрерывные бои, но так и не смогли достичь ожидаемого успеха. В результате этого силы их армий истощены, люди устали, запас боеприпасов сократился, а часть техники уничтожена или вышла из строя.