– Ласта, Ластушка! Эй!

Пустые хлопоты. Добежав до развилки, Зарко остановился, выискивая на тропе отпечатки коровьих копыт… Ага! Вот они… Отрок нахмурился. Так и знал, что это гнусное отродье повернет налево, к озеру. А там земли хоть и малонаселенные, да чужие, не наши. Охотничьи угодья весян. Еще Вялиш предупреждал старейшину, чтоб не совались. Тарх тогда ухмыльнулся – зачем они нужны, чужие угодья, когда и своих достаточно, ходить не переходить? Ну, в общем, в те места не принято было наведываться, и если б вдруг охотники-весяне встретили там случайно забредшую телку, то вполне справедливо могли забрать ее себе. Если так, то Зарко, конечно, накажут – ужо постегают ольховым прутом, приятного мало. Да и не так страшно наказание, как позор. Вот, скажут, этому Светозару, сыну покойного охотника Заровита, даже и простейшего дела нельзя доверить! Стыдоба! Малыши – и те смеяться будут, не говоря уже о Зарине, дочке Ведогаста. Уж та девчонка вообще по жизни смешливая, палец покажи – заливается.

– Эй, Ласта! Ластушка, Ласта… – Едва прокричав, Светозар замер, услыхав в отдалении глухое мычание. Ну, наконец-то!

Бросившись прямиком через кусты, пастушонок и думать забыл про больную ногу – видать и впрямь подживала. Вот, кажется, где-то здесь…

– Ласта!

На этот раз мычание раздалось где-то совсем рядом. Ну да, во-он за теми кустами. Ага – вот и виднеется рыжий коровий бок!

– Ласта, Ластушка… Ах ты ж, змеюка!

Выскочив на небольшую полянку, Зарко увидал как ни в чем не бывало пасущуюся Ласту и рассерженно взмахнул кнутом… Правда, не ударил – повалился в траву от резкой боли в ноге. Эх, как не вовремя…

Корова повела глазом да так и продолжала лениво жевать траву – здесь и в самом деле сочную, куда лучше, нежели на поскотине. Ну, вредина… Немного полежав, отрок подождал, пока боль не унялась, и попытался подняться. Встал на правое колено, осторожно подтянул ногу… И вдруг почувствовал, как ему в спину уперлось что-то острое и холодное… Нет, на рога не похоже…

А из кустов впереди вдруг выскочили, что-то крича, двое вооруженных короткими копьями воинов – чудных, голоногих, в длинных, сверкающих железными полосами рубахах! Третий их товарищ, как выяснилось, стоял сзади, уперев в спину Светозара длинный наконечник копья. У всех троих справа, на поясах, болтались короткие мечи в ножнах, на головах – блестящие (больно глазам) шлемы, украшенные петушиными перьями. Все трое воинов выглядели устрашающе и непривычно. Весяне? Нет, не похожи. Тогда кто? Неужели злобные, приплывшие из-за моря, чужаки, про которых рассказывал весянин Вялиш?! Тогда надо скорее бежать, предупредить всех…

Зарко дернулся – ловкостью был не обижен – и, разрывая рубаху об острие копья, кинулся в чащу. И ведь убежал бы – чужие явно не ожидали такой прыти – убежал бы, ежели б не нога…

Без труда нагнав парня, воины повалили его на землю и, сильно пнув для острастки, проворно связали веревками. Светозар застонал и скосил глаза, пристально рассматривая врагов. Двое – совсем молодые парни, не намного старше самого Зарко, а вот третий пожилой, видимо, старший – горбоносый, полный. Ну и старичина! Впрочем, для Зарко все люди старше тридцати казались если и не глубокими стариками, то уж, по крайней мере, людьми уже пожилыми. Да и редко кто доживал до сорока – время такое было.

Что-то скомандовав – Светозар не понимал языка, – толстяк важно зашагал впереди. Один из молодых, подтолкнув в спину пленника, неспешно двинулся сзади, а третий… Третий, привязав веревкой за шею, потащил за собой коровушку. А та и пошла, дура. Эх, Ласта, Ласта…

– Целер! – вдруг обернувшись, грозно произнес толстяк, обращаясь к медленно ковыляющему отроку. – Целер!

Смешной был язык, какой-то лающий, да и вообще этот толстяк чем-то походил на старого пса. Зарко не выдержал, улыбнулся…

И тут же, получив от толстяка кулаком в скулу, улетел в кусты под смех вражеских воинов. Выбрался, сплевывая кровь. Не так и больно было – обидно. Сзади замычала Ласта.