— О нет, господин Диксон! Вовсе нет!
Герр Зигенмейер поколебался несколько секунд, потом направился к двери, приоткрыл ее, убедился, что никто их не подслушивает, и с загадочным видом вернулся к сыщикам.
— Господин Диксон, — спросил он, — вы считаете Грумпа сумасшедшим?
— Ни в коей мере!
Директор энергично кивнул головой.
— У меня такое же мнение. Никто не рассуждает столь здраво, как этот несчастный, хотя он самый отъявленный преступник. Но вот уже несколько дней он ведет себя настолько странно и так непонятно, что я теряюсь в догадках.
Мой долг — предупредить мое непосредственное вышестоящее начальство. Но я опасаюсь, что меня грубо одернут, поставят на место и станут надо мной издеваться. В нашей профессии смех убивает вернее, чем в любой другой.
Коротко кивнув, сыщик дал понять чиновнику, что полностью с ним согласен.
— Так вот, господин Диксон, вот уже несколько дней Эбенезер Грумп испытывает страх!
— Есть от чего. Он знает, что близится последняя минута, — вставил Том Уиллс.
— Вовсе нет! Напротив! Он боится, что его не гильотинируют!
— Он предпочитает быструю смерть медленной агонии в приюте для умалишенных, — возразил Том Уиллс, который никак не мог отделаться от первоначальной мысли.
— Вы абсолютно неправы, господин Уиллс, поскольку Грумп, который ведет здесь приятную жизнь и ценит режим приговоренного к смерти, умоляет, чтобы казнь ни в коем случае не отложили.
Охранники постоянно слышат, как он бормочет: «Это было бы ужасно! Хоть бы я умер до того, как он появится!»
— Вы спрашивали, почему он так говорит? — спросил Диксон.
Конечно, но он только кивает с выражением страха на лице. Накануне того дня, как я послал вам телеграмму, он ранним утром вызвал меня. Я еще никогда не видел столь удрученного человека.
«Я требую, чтобы мне немедленно принесли цветы дикого чеснока», — умоляюще сказал он.
Я пожал плечами.
«Ну и каприз, Грумп. Я даже не знаю, где их раздобыть».
«Я знаю, — лихорадочно ответил он. — В соседнем с городом лесу растет дикий чеснок. Прошу вас, герр директор, чтобы мне их принесли до наступления ночи. Иначе меня ждет ужас! Несмотря на мои преступления, я не заслуживаю такой участи!»