Сцепив руки за спиной, Андорис Дератар смотрел сквозь резное окно на облака, проплывавшие над фермерскими угодьями, распластавшимися далеко внизу. Город сейчас пролетал над пестрым лоскутным одеялом из зеленой листвы, желтой пшеницы и коричневой глины, но вдали он мог разглядеть обесцвеченную солнцем белую кромку, которой не должно было быть, – низкие дюны надвигающейся пустыни.

Андорис только что вернулся из Зала Суда, и на нем до сих пор была служебная мантия: накрахмаленная черная плиссированная юбка до самого пола и черная рубашка с длинными рукавами и весами, вышитыми золотыми нитями на левой стороне груди. На поясе была повязана золотая веревка, с которой свисала маска – гладкий костяной круг с отверстиями для глаз и ноздрей и прорезью для рта. Цвет ее гармонировал со светлыми волосами Андориса, обрамлявшими высокий лоб. Черты маски были такими же ровными, как черты лица самого Андориса, чьи гладко выбритые щеки не были отмечены линиями старости и тревог.

Отвернувшись от окна, он посмотрел на камень, который до этого держал за спиной: огромный кроваво-красный рубин с настолько диковинной огранкой, что казалось, все его грани обращены друг на друга. В центре камня слегка извивалась призрачная субстанция – душа человека, которого Андорис только что признал виновным в убийстве. Две дырки – по всей вероятности, глаза – печально таращились сквозь стены кристальной тюрьмы.

– Смерть, – вымолвил Андорис, повторив приговор, который только что вынес, – без возможности воскрешения в течение пятидесяти лет.

Он поставил рубин в нишу в стене рядом с дюжиной других.

За спиной Андориса едва слышно фыркнул гомункул – человекоподобное существо с зеленой жесткой кожей, огромными как у летучей мыши ушами и блестящими черными глазами. Завернувшись в кожистые крылья, словно в плащ, он сделал презрительный жест перепончатыми пальцами.

Хорбал был жестоким ублюдком, сказал он. Его голос, который мог слышать только Андорис, напоминал нечто среднее между писком и карканьем. Он убил этого кота медленно и наслаждался видом его мучений. Ты должен был дать ему пятьсот лет, а не пятьдесят.         

Андорис посмотрел на гомункула. Даже стоя в полный рост, существо едва достигало его колен. Созданное алхимическим путем с помощью пинты крови самого Андориса, оно имело постоянный телепатический контакт со своим хозяином. Все эти годы, с самого своего создания, оно служило бесценным инструментом в продвижении Андориса вверх по карьерной лестнице судебной системы.

– Пятьдесят лет – наказание, предусмотренное законом за убийство фамилиара, – сказал Андорис.

Он произнес это вслух – что делал только в тех случаях, когда они с гомункулом были наедине.

Это нечестно! хныкнуло существо. Этот ублюдок Хорбал будет свободен через пятьдесят лет, а вот бедный Джелал…

Гомункул подскочил к рубину, намереваясь хорошенько его потрясти. Даже учитывая то, что это не причинило бы вреда ни камню, ни его содержимому, приличия должны были быть соблюдены. Андорис направил свою волю в разум гомункула и с силой дернул его за руку. Надувшись, существо свернулось калачиком, сжимая вывихнутое плечо.

Андорис, чей разум был защищен от боли, смотрел на гомункула с таким же безразличным видом, какой был у маски, висевшей у него на поясе. Щелкнув пальцами, он наложил исцеляющее заклинание.