— Я не могу остаться. Ты и сам это знаешь. Но я всегда буду любить тебя. — Она положила свои руки ему на плечи, притянула его к себе и нежно прижалась своими губами к его губам. Затем она поцеловала его в щеку. Затем сбоку в шею.

Там ее губы приоткрылись, и в его кожу скользнули ее зубы.

Внезапное чувство паники тут же улетучилось. Он ощущал ее губы, слышал мягкие сосущие звуки. По всему телу распространилось приятное тепло. Закрыв глаза, он представил себе Бонни, стоявшей обнаженной на берегу, протянув руки, повернув лицо к солнцу, теплый ветерок развевает ее золотистые волосы.

Она перестала сосать. Вынула из него зубы, и он почувствовал острую боль потери. Она полизала его шею, поцеловала ранку. Запрокинув голову, она смотрела на него с такой нежностью и любовью, что Ларри подумал, что сердце его не выдержит. У нее на губах блестела его кровь.

— Теперь ты всегда будешь со мной, — сказала она, севшим от волнения голосом.

— Ты хочешь сказать… что сделала меня вампиром?

Ее губы тронула улыбка.

— Нет. — Шагнув от него, она положила ладонь на грудь. — С этой минуты ты будешь со мной здесь. — Затем подняла руку и приложила пальцы к виску. — И здесь. Если я когда — либо тебе понадоблюсь, я узнаю об этом.

— Ты мне нужна сейчас.

— Нет. Не сейчас. Но, может, когда — нибудь. И если это когда — либо случится, я вернусь.

— Но…

Она исчезла. Она не повернулась и не ушла. Не исчезла в облаке дыма. Не растворилась. Ее вдруг просто не стало. Ларри смотрел на дневной свет, падающий в дверь гаража.

— О, Бонни, — прошептал он.

Его глаза наполнились слезами, и он опустил голову.

На полу гаража, между молотком и колом, стояла белоснежная чайка и смотрела на него.

Ларри присел.

Взмахнув крыльями, чайка опустилась на его колено. Она склонила голову набок.

— Ты, наверное, шутишь, — пробормотал он. Птица клюнула его в колено. Но не очень сильно. Затем взлетела. Сделала круг над его головой, задев крылом, направилась к двери гаража и взмыла навстречу солнечным лучам.