Глава первая

Петьку гнал страх. Он был так велик, что начисто подмял под себя все остальные чувства, включая такие обычные, как зрение, обоняние, слух. Петька даже не сознавал, по каким улочкам пролегал его петлистый путь, при всем том, что в городке он знал каждый закоулок.

Быстрее, пока слушаются ноги и есть хоть какой-то шанс спастись! Быстрее!

В голове шумело. В мире оставался единственный звук: бешеный стук сердца, лихорадочно гоняющего по венам кровь. Никакие другие звуки просто не могли прорваться сквозь его удары. Да если и прорвались бы, Петька вряд ли сумел осознать, что именно слышит в данный момент.

Силы человека не беспредельны. Как бы ни подгонял страх, бег постепенно превратился в свое жалкое подобие. Петьку пошатывало, ему лишь казалось, что он продолжает нестись, на деле же он едва брел, а потом наступил закономерный финал. Ставшие тяжелыми, словно чугунными, ноги окончательно отказались поддерживать тело, и Петька упал.

Он лежал, судорожно глотая вязкий воздух. В глазах стояла тьма, в которой мельтешили красные огоньки. Или – кровавые?

Сердце оставило свои попытки проломить грудную клетку. Дыхание потихоньку успокаивалось. Даже шум в голове стих. Зато вместо него в сознание прорвались звуки снаружи. Выстрелы, прощальные взвизгивания собак, крики людей… В этих криках слышался такой ужас, что, несмотря на весну, по коже гимназиста пробежал мороз.

Возродившийся страх подталкивал к действиям и в то же время лишал немногих оставшихся сил. Петьки хватило лишь на то, чтобы встать на четвереньки и кое-как перебраться к кустам.

Впрочем, это и к лучшему. Как раз с той стороны, куда собирался бежать парнишка, раздался перестук копыт, позвякивание сбруи, отзвуки бодрых мужских голосов…

Страстно захотелось стать камнем, каким-нибудь пнем, чтобы всадники проехали мимо, не обратили внимания, не мучили и не убивали. Кому придет в голову мучить пень? Это же не человек с его нежной плотью!

Мышцы одеревенели. Тело застыло в неудобной позе. Душа же молила: «Лишь бы пронесло! Лишь бы!.. Господи, если ты есть, помоги, спаси, помилуй!..»

Всадники приблизились. Несмотря на весь свой страх, Петька невольно попытался взглянуть на них. Попытался, но не смог. Он вообще ничего не видел вокруг и даже перестал понимать, есть ли у него глаза, или нет. Именно так, ведь существует разница между кромешным мраком вокруг и собственной слепотой.

Но и слепота уже не могла напугать Петьку больше, чем он был напуган всем предыдущим. Ведь если не видит он, может, не видят и его?

– Надо бы сказать Грише, чтобы не зверствовал слишком сильно, – озабоченно произнес чей-то голос совсем рядом. Настолько рядом, что в Петькином мозгу молнией пронеслось: «Пропал!»

– Скажешь тоже! – ответил ему другой с некоторой ленцой.

– Я кроме шуток. Надо бы людей побольше набрать, а то еще раз наткнемся на этот армейский сброд…