Ксения, в отличии от меня, была абсолютным природным экстравертом, всегда готовая к новым знакомствам, эмоциональным открытиям и всевозможным приключениям. Её натура в любой момент была готова откликнуться на любой призыв.
— Ника! — позвала я и махнула ей рукой.
Она оглянулась, обвела рассеянным взглядом столики кафе, включая и наш, и, не узнав меня, отвернулась.
Здесь я должна отвлечься на одно моё свойство вполне метафизического характера — меня никто, никогда и нигде не узнаёт. При этом я никогда не меняла пола, не делала пластических операций и не носила масок. Даже мой муж, периодически теряя меня в больших магазинах, тогда как я находилась в двух шагах от него, не переставал удивляться этому моему свойству.
— Надо же, такая заметная женщина, ты умеешь стать абсолютной невидимкой. Это поразительно! Как если бы ты выставляла перед собой невидимый экран. У нас это называется совершенной мимикрией, что является самым сильным защитным свойством живого организма во враждебной среде, — констатировал он с научной дотошностью. «У них» — это значило в подводном мире, среди рыб, моллюсков и земноводных. — Ты могла бы быть лучшим шпионом всех времён и народов, — добавлял он.
Может, всё дело было всё-таки во «враждебной среде»?
Я окликнула Нику ещё раз, на этот раз привстав и замахав обеими руками.
Она улыбнулась, махнула в ответ и, убедившись, что мы зовём её, подошла.
— Присядь к нам, — сказала я, пододвигая свободный стул. — Познакомьтесь.
Они познакомились. Я отметила, что Ксении она понравилась сразу. Своим опытным глазом она тут же оценила её ненавязчиво-уверенные манеры, быстрый смеющийся взгляд и милоту нежного лица. В джинсах, облегающих её узкие бёдра, и короткой кожаной куртке, она была похожа на подростка.
— Ты как здесь оказалась? — спросила я, зная, что живёт она довольно далеко отсюда — в Нёйи.
— Я здесь каждую среду даю частные уроки, — объяснила она. Вид у неё был явно взволнованный.
— Ты, по-моему, чем-то расстроена? — заметила я.
— Ужасно! — призналась она. — И не знаю, как поступить. Стою перед выбором — доносить или не доносить.
— Ничего себе, выбор, — сказала Ксения.
— Вот именно, — подтвердила Ника. — Я являюсь свидетельницей того, как калечат двух маленьких девочек. Причём, калечит их собственная мать. Эта полуграмотная захолустная дура прочла в своей жизни полторы книжки, из которых целая пришлась на какой-то диетологический опус. Теперь она следует ему фанатически и ставит эксперименты на всей семье. Ну ладно бы только на себе и на муже, но дети… Она кормит их какими-то «проросшими культурами», семечками, вареными овощами и кашами. Они не знают вкуса ни рыбы, ни мяса, ни даже молочных продуктов. Всё это считается смертельно вредным.
Я никогда ещё не видела Нику в таком возбуждённом состоянии, и не слышала, чтобы она так много говорила.
— Из них вырастут инвалиды с хрупкими костями и атрофированными мышцами, — яростно продолжала она. — Это может сказаться и на их умственном развитии.
— А куда смотрят воспитатели и учителя? Их же должны кормить в школе. А муж? — возмутилась я. — У неё французский муж?
— В школе она всех запугала несуществующей аллергией, и дети едят только принесённое с собой. А французский муж вообще не имеет права голоса. Он её боится. Его уже бросила одна жена. Полностью под её пятой.
akniga