– Познакомитесь при встрече, бежать не пытайся, здесь все схвачено, живи спокойно, дольше проживешь.

Я вновь замолчала, осознавая, что Нинель здесь была до ранения. Я встала и пошла наверх, к себе, меня никто не окликнул, не остановил. Когда я осталась одна, закрыв дверь на электронную защиту, я подумала, что моя тетка, что-то на себя вообще не похожа, да и знала ли ее раньше? Скорее нет, чем да, теперь я понимала, почему моя мать с ней не общалась. Еще у меня возникла мысль, что с помощью меня тетка проводит очередную махинацию.

Следующая неделя была неделей моей холености. Меня привели в нужный вид в дорогом, частном санатории, после чего мы с теткой стали больше походить друг на друга, и имя Мийлора стало моей частью.

Надо сказать, что до появления у тетки я училась и работала, так вот теперь я полностью зависла, не имея контакта с внешним миром. И тут приходит тетка и говорит, что я могу вновь учиться, но о работе речь пока не идет. Она протянула мне студенческий билет и зачетку на мое новое имя. Я не успела удивиться, как она меня в очередной раз удивила:

– Мийлора, учиться ты будешь в другом университете и на дневном факультете, тебя перевели по твоим документам. Смену имени мы объяснили безопасностью. На учебу тебя будет возить Марк, шофер. Понятно? И никакой самодеятельности! У тебя хорошая фигура, одежду тебе будет приносить домработница Соня, но покупать одежду будут совсем иные люди.

– Кира, если теперь ты моя сестра, то я должна, как к вам относиться?

– Права, сестричка, называй меня Кира, этого вполне достаточно.

– Но у нас разница в возрасте более двадцати лет!

– Детка, кого это волнует в наше время? Мы сестры по отцу, а это дает простор для воображения.

Что удивительно, но учиться я стала лучше. Раньше я трупом ложилась, учила, учила, а мне все равно ставили "удовл.", а то и "неуд" вкатят, и как высший балл мне ставили "хор". А тут я свет увидела и "отл". Такое чудо я не могла объяснить.

Я ведь не изменилась, и университет был крупнее моего прежнего, хотя профиль учебных программ сохранился. Одеваться я стала настолько лучше, что сама себя в зеркало не узнавала и иногда вздрагивала от неожиданности, всматриваясь в свои утонченные черты лица и фирменную одежду.

Сокурсники относились ко мне нормально, без эксцессов, особо не заигрывали, но и не игнорировали. Они с пониманием смотрели на джип с Марком, да и сами разъезжали на машинах, а многие просто сидели за рулем своих машин. Мое имя Мийлора произносили с неким удивлением, потом улыбались, но удивительно быстро запоминали.

Но меня волновало предстоящее замужество. Тетка о нем не говорила, но я прекрасно понимала, что она ничего зря не говорит. В морозное, солнечное утро ко мне пришла Соня, принесла короткую шубу из чернобурки, длинные сапоги, черные капри. Я уже была накрашена, мне осталось надеть, предложенные вещи. Я покрутилась у большого зеркала и вышла в холл.

На первом этаже, в гигантском кожаном кресле сидела тетка, она спокойно осмотрела мой наряд и помахала ручкой. Марк ждал у дверей. Слова в этом доме не всегда произносили, все шло по накатанным рельсам теткиных правил.

Машина остановилась у старого дома тетки, я машинально посмотрела на окно, она было застеклено. Марк протянул мне ключи от квартиры. В шикарной шубе я зашла в захудалый подъезд. Открыла дверь ключом и остановилась, нижняя челюсть медленно стала опускаться вниз, я ее закрыла усилием воли.

Квартира была так хороша! Прошел месяц, а здесь все было просто шикарно! Ремонт и новая мебель сделали свое дело. Белая кожа мягкой мебели и красное дерево мебели поражали своим неожиданным сочетанием.

Я повесила шубу в шкаф, где уже весела одежда для меня и в высоких сапогах плюхнулась в кресло. Я закинула ногу на ногу, осматривая новый интерьер. Но отдохнуть мне не дали, да я уже знала, что тетка время бережет и свое и чужое.

Через десять минут в дверь позвонили. Я посмотрела на экран монитора у двери и увидела букет из белых и вишневых роз. Букет и мужское лицо соответствовали друг другу.

Я открыла дверь.

В квартиру вошел молодой человек в черном пальто, с белым шарфом. Гималайский медведь, – подумала я, но сказала: