Она постукивает карандашом по столу.

— Я собираюсь во Францию этим летом с Международным Клубом. Мы должны сделать доклад, чтобы доказать серьезность намерений.

Я:

— Это здорово. Я хочу сказать, ты всегда говорила о путешествиях, даже когда мы были детьми. Помнишь, как в четвертом классе мы читали Хейди, и пытались расплавить сыр в твоем камине?

Мы рассмеялись несколько слишком громко. Не то, чтобы было так смешно, но мы обе нервничали. Библиотекарь погрозил нам пальцем. Плохие ученицы, плохие, плохие ученицы. Не смеяться. Я смотрю на ее записи. Они небрежные, несколько фактов о Париже, украшенных рисунком Эйфелевой башни, сердца и инициалами Р.Б. + Э.Э.

Тупица.

Я:

— Так ты правда идешь с ним. С Энди. Я слышала о выпускном.

Рэйчел сладко усмехнулась. Она напряглась, будто упоминание его имени разбудило ее мышцы и у нее защекотало в животе.

— Он восхитительный, — сказала она. — Он просто такой классный, и великолепный, и сладкий.

Она остановилась. Она разговаривает с деревней прокаженных.

Я:

— А что собираешься делать, когда он поступит в колледж?

Ах, стрела в ее мягкое место. Облака затмили солнце.

— Я не могу думать об этом. Это слишком ранит. Он сказал, что собирается попросить родителей разрешить ему перевестись обратно сюда. Он может отправиться в Ла Саль или Сиракузы. Я буду его ждать.

Дайте мне передышку.

Я:

— Вы встречаетесь что-то вроде скольких — двух недель? Трех?

По библиотеке прошел холодный фронт. Она выпрямилась и рывком закрыла свою тетрадь.

Рэйчел: