– Чего только не скроешь, чтобы избежать неприятностей, – заметил Фрост. – Или ради обещанной награды.
Он сделал еще один большой глоток из кружки. Шарлотта же не могла себя заставить пить этот эль – только потягивала. Ах, годы жизни в Лондоне сделали ее разборчивой…
– А ведь Смит – не настоящее ваше имя? – неожиданно спросил собеседник.
Шарлотта прижала ладонь к стене, чувствуя сквозь перчатку холодную шершавую поверхность кирпичной кладки.
– Мистер Фрост, почему вы так думаете?
– Потому что вы не задаете вопросы, которые задают все, кто со мной встречается. И это наводит меня на мысль, что вы сами не хотите отвечать на вопросы.
Шарлотта немного помолчала, обдумывая слова собеседника. Потом, пожав плечами, ответила:
– Вам тоже нет нужды отвечать на все мои вопросы.
И действительно, она даже не спрашивала его имя – он сам назвался. Да она бы и не спросила. Потому что задавать вопросы – значит заглядывать за вуаль собеседника. А она не могла ответить ему тем же.
– Все в порядке, миссис Смит. Вы, кажется, кое о чем гадаете. Так вот, мой ответ – «нет». Я совсем не вижу.
Пока Шарлотта пыталась придумать подобающий вежливый ответ, он улыбнулся ей и произнес:
– Ну, а теперь, когда с этим вопросом покончено, скажите мне, как здесь кормят? Мне нужно как следует подкрепиться, прежде чем пускаться на поиски денег.
Глава 2
– Здешнее тушеное мясо такого же качества, как и эль, так что выводы делайте сами, – отвечала миссис Смит с нотками смеха в голосе. – И поскольку вы сказали, что не видите… Возможно, вы не замечаете эту деталь, поэтому должна сообщить: вы совершенно правы насчет того, как ваша форма действует на женский пол. Миссис Поттер, жена хозяина «Свиньи и пледа», вам улыбнулась, и это была единственная улыбка, которую я за все это время увидела на ее кислой физиономии. А если вы хотите улыбнуться ей в ответ… Она сидит в противоположной части зала, по правую руку от вас.
Что ж, вот и все. Она узнала о его слепоте, приняла ее как факт и больше ничего не собиралась об этом говорить.
– Очень приятно сознавать, что я могу подсластить кислую мину на женском лице, – отозвался собеседник. – Спасибо, миссис Смит.
Бенедикт был благодарен своей собеседнице не только за ее оценку кухни в «Свинье и пледе». Ему потребовались годы, чтобы научиться идти по жизни без помощи зрения. Так же, как и на то, чтобы улыбаться, когда было совсем не до смеха, или же просить о помощи, когда хотелось проклинать темноту на чем свет стоит.
После отвратительного разговора с Джорджем Питманом у Бенедикта не было настроения улыбаться. Но сейчас улыбнуться оказалось не так уж трудно. Он даже повернулся направо, в направлении незнакомой миссис Поттер, и изобразил подобие улыбки.
А его собеседница вдруг заявила:
– Знаете, а вы правы, я вовсе не миссис Смит. Но я буду вам весьма признательна, если вы продолжите так называть меня.
akniga