Прибыв к месту лагеря, мы не обнаружили ни единой палатки. Все индейцы скрылись.

В тот вечер прискакал курьер от майора Бурка, командовавшего в форте Шеридан, с сообщением, что Неистовая Лошадь объявился в резервации Крапчатого Хвоста. Бурку был послан приказ арестовать вождя и вернуть его в форт Робинсон.

Бурк решил не усложнять дело и на следующее утро, когда Неистовая Лошадь вместе с Крапчатым Хвостом пришёл в контору, он не стал обыскивать молодого вождя и не объявил о его аресте. Он просто сказал, что командующий хотел переговорить с ним в форте Робинсон. Вождь согласился и вместе с лейтенантом Ли в девять утра выехал в повозке в сопровождении Бордо и группы верховых скаутов-индейцев. Ни Бордо, ни Ли не знали, что Неистовая Лошадь считался арестованным.

Я находился в форте и получил приказ не покидать его пределы, так как в случае внезапного обострения обстановки моя помощь могла понадобиться. Я чувствовал в воздухе нависшую беду.

Примерно в половине пятого прикатила повозка и остановилась перед конторой старшего адъютанта. Я вышел на плац и встретил Ли и Бордо, направляющихся в дом генерала Брэдли. Они были крайне взволнованы, не обнаружив в штабе никого, кроме дежурного офицера – капитана Кеннингтона, который сказал им, что ему велено принять от них Неистовую Лошадь и посадить его на гауптвахту. Бордо прошептал на ухо Ли: «В таком случае нам лучше убраться. Если они захотят посадить его за решётку, то начнётся драка и нас прибьют за то, что привезли его сюда».

Когда я очутился перед входом в контору адъютанта, там уже стояло с полдюжины офицеров, толпились индейцы. Кеннингтон вышел из дверей вместе с Неистовой Лошадью, который кивнул мне. Они прошли мимо и спокойно вошли внутрь гауптвахты. Я даже подумал, что всё обошлось. Но внезапно донёсся вой Неистовой Лошади. Вождь вылетел из двери, размахивая длинным ножом. Кеннингтон и Маленький Большой Человек, стоявший поблизости, схватили его. Однако вождь полоснул Маленького Большого Человека по запястью и высвободился. В ту же минуту двойное кольцо охраны человек в двадцать сомкнулось вокруг него, выставив штыки. Офицеры, ординарцы и переводчики исчезли в мгновение ока. Я остался стоять один примерно в двадцати футах от солдат. Вождь кидался из стороны в сторону, пытаясь прорваться сквозь цепь, и в этот момент один из солдат – рядовой 14-го пехотного полка – сделал выпад, и Неистовая Лошадь упал на землю. К тому времени началось то, о чём ковбои обычно говорят: «Заклокотал ад». Индейцы кишели, крича на нас. Я протолкался сквозь солдат и увидел лежащего на спине Неистовую Лошадь. Он скрежетал зубами, из его рта шла кровавая пена. Кровь сочилась из штыковой раны, виднеющейся над бедром. Пульс прощупывался слабо и затухал с каждой минутой. Я понял, что вождь умирал. Я пробился к Кеннингтону и сообщил обо всём. «Что ж, – сказал он, – у меня есть приказ поместить его за решётку. Так что давайте-ка вы возьмёте его за одно плечо, я- за другое, солдаты поднимут его за ноги, и мы внесём его в помещение гауптвахты». Мы так и собрались было сделать, но мне в плечо вцепился огромный Северный Сю и почти оторвал от земли, показывая, чтоб я оставил вождя в покое.

Всё остановилось. Я предложил Кеннингтону пойти к генералу и объяснить наши трудности. Я сам и пошёл. Генерал ответил так: «Передайте мои поздравления дежурному офицеру, и пусть он выполнит полученный приказ, то есть поместит Неистовую Лошадь в каталажку». Я отправился обратно. Из-за угла комиссариата на меня смотрел Гроард, но он исчез, едва я позвал его, чтобы он перевёл мои слова. Тогда я увидел Джона Провоста – моего переводчика – перед входом в мою контору и позвал его. Через него я объяснил Американскому Коню, который сидел верхом, что Неистовая Лошадь тяжело ранен, что у меня приказ отнести его в помещение гауптвахты, где я смогу без помех заняться им и т.д. Он ответил мне: «Неистовая Лошадь – вождь. Его нельзя поместить за решётку».

Я снова пошёл через плац, чтобы переговорить с генералом. Я объяснил обстановку и сказал, что у него восемьсот человек под ружьём, что этого вполне достаточно, чтобы силой затащить раненого вождя в каталажку. Но я добавил: «Генерал, это приведёт к тому, что погибнут ни в чём не повинные ваши люди и индейцы, прежде чем вам удастся осуществить задуманное, потому что индейцы разозлены». Старый упрямец в конце концов сдался и согласился на моё предложение занести тело Неистовой Лошади в кабинет старшего адъютанта, где я смогу спокойно осмотреть его.

Я сделал вождю подкожный укол морфия, чтобы облегчить боль.

Он скончался около полуночи. В ту ночь никто не пришёл в кабинет адъютанта. Было одиноко и уныло. Присутствовали только капитан Кеннингтон, лейтенант Лемли, Старый Неистовая Лошадь (отец вождя), Коснись Туч, я и переводчик.

Старый Неистовая Лошадь причитал: «Мы, северные Лакоты, не хотим жить на мясе, которое подсовывает нам белый человек, мы хотим сами охотиться на бизонов. Но Серая Лиса (Крук) всё время посылал за нами, мол, приходите, приходите, и мы пришли. Теперь они убили моего мальчика. Красное Облако, Гроард и агентские индейцы сильно ревновали и боялись нас».

Если бы в ту ночь Неистовую Лошадь не убили, то его немедленно отправили бы по железной дороге в форт Мэрион во Флориде. Я вернулся к себе, и Коснись Туч пошёл со мной. Он проспал на полу до утра. Всё казалось ужасным.

До сих пор я задаюсь вопросом, кто виновен в смерти Неистовой Лошади.

Искренне ваш В. Макджилликади