— «Задел», — подумал я и точнее направил копьё с большим острым кремневым наконечником на силуэт, отведя правую руку с топором чуть назад, и шагнул вперёд.

Сделав ложный выпад вправо, и чуть присев на правую ногу, я оттолкнулся, взлетев высоко вверх и упал на зверя, вонзив в него копьё. Он не ждал этого от «добычи».

Отпустив копьё, воткнувшееся ему в шею, я вцепился ему в загривок и ударил топором по голове. Кот… Я почему-то понял, что это — кот, а не кошка… Кот упал на спину и кости мои хрустнули. Я сильно стукнулся головой о ствол какого-то дерева, но хватку не отпустил, держась за шерсть возле самой кожи.

Кот катался по поляне, но достать меня не мог, а я, когда оказывался сверху наносил и наносил удары ему по голове, пытаясь попасть, почему-то, в висок. Иногда, когда моё тело свисало от него сбоку, он задевал меня своими задними лапами, и я чувствовал, что истекаю кровью.

Очнулся я от крика:

— Урф!

Кот лежал посреди поляны, а Урф, то есть — я, стоял на нём, опираясь на копьё, торчавшее между его левой лопаткой и позвоночником, и держа в залитой кровью правой руке кроваво-красный топор. Я понял, что именно копьё не давало мне сваливаться под кота, а ему плотно прижать меня к земле. Падая на спину, он всё больше вгонял копьё себе в тело, пока не пробил им сердце.

— У-у-у-рф! — Раздался мой рык.

Вода сошла через пять дней, но я не стал этого ждать, так как дни стояли жаркие, и, вычерпав воду из «норы», перенёс мясо кота в ледник. За пять дней мы с Урфом очень хорошо зачистили шкуру и растянули её сушиться.

Что это была за шкура!

Короткошёрстный чёрный кот походил на тигра. У него была такая же крупная «щекастая» голова и такие же крупные лапы. Если бы не ночь… Драться бы с ним сейчас я бы, наверное, не решился.

Когти и клыки его были огромны. Он располосовал мне бёдра в семи местах так, что их пришлось зашивать. Благо, кривых игл из рыбьих рёбер у меня было предостаточно, а нити из птичьих жил, бесполезные для вязания тетивы, для шитья ран пригодились. И благо, что взошла травка, которую нашёл Урф и, разжевав смазал, её «кашицей» раны.

Раны кровили, и я больше лежал под солнышком на шкуре кота, чем утруждал себя делами.

Его кости я выварил, получив великолепный холодец, который разлил по горшкам и заложил в ледник. Кости были развешены мной на ближайших деревьях, а череп насажен на кол над моей «норой».

Раны мои ещё не зажили, как появились гости.

Мы услышали их вой и рёв возле «проклятой скалы» и Урф кинулся было в ту сторону, жадно вдыхая запах родичей, но я остановил его. Племя шло по нашей стороне реки и не могло нас миновать.

Я сидел, скрестив ноги, на верхушке глиняного холма, и ждал.

Только через полчаса, я отметил время по солнечным часам, племя подошло к холму.

Первым шёл вождь Хры — громадный самец почти трёхметрового роста. Он шёл, опираясь на дубину из цельного ствола небольшого дерева. За ним шла группа из пяти самцов совсем чуть-чуть поменьше ростом. Дальше шли самцы и самки ещё ниже и значительно хуже выглядевшие.

И проблема роста, и здоровья в племени была, как понимал я, в том, что вся добытая пища съедалась вождём и лишь остатки передавались далее по статусу. Именно поэтому я и остановил Урфа в его порыве, понимая, что ему в племени будут не особо и рады.