Иллюстрация на обложке Владимира Гуркова

– Мам, да все будет хорошо, что ты! – мягко положив руки на плечи уже немолодой женщины, высокий и крепкий парнишка прижал ее к себе. Нет, скорее, прижался сам, невольно задев головной платок, от чего тот соскользнул с головы женщины и мягко опустился на землю. Сколько сейчас таких парнишек и женщин? Сотни тысяч по всей стране, как бы не больше. И каждый говорит одни и те же слова. «Все будет хорошо». А сам думает о другом… Мысли только одни:

«Больно ли будет, когда в тебя стреляют?»

«Погибну или вернусь?»

«Не опозорюсь ли я?»

Сцена на железнодорожной станции маленького провинциального города выглядела со стороны уже привычно. Не первый день так происходит. Да, не первый, десятый, если точнее. Этот молодой парнишка, которому только два месяца как восемнадцать исполнилось, был я. Женщина, что, плача, прижимала его, то есть меня к груди, моя мама. А провожала она меня на войну. Вокруг стояли, сидели сотни таких же матерей и сыновей. Простые люди, рабочие, колхозники, все как один сейчас тут, да и по всей стране сейчас все одинаково.

Это было первое июля тысяча девятьсот сорок первого года. Десять дней назад началась война. Фашисты напали на нашу Родину, и долг каждого мужчины – отправиться на эту войну. Только в фильмах в будущем показывали такие кадры, где парнишки весело, с задором прощаются с родными и едут на фронт. На деле же никто туда не хочет. Чего уж врать самому себе-то? Ну, кто-то, конечно, храбрится, улыбается, но что у них в душе? Все хотят быть героями, но умирать никто, а войны без этого не бывает. Ведь и я сейчас стараюсь просто не думать о том, как будет там. А будет страх, голод, холод, жара, смерть…

Откуда я взял знания о фильмах будущего? Так я не местный. Точнее, не совсем местный. Из будущего я. Живу в этом времени уже год. Работал в колхозе, механиком, ну ежели у меня знания такие, куда деваться? Зовут меня Ванькой, фамилие мое, как у поэта, Некрасов. Сюда попал… Даже и не знаю как. На работе был, что-то случилось, ураган был. Где-то что-то замкнуло, упало, и очнулся я в сарае в этом времени. Очнулся от того, что мне очень больно и тяжело в груди. Рядом суетятся два мужика, пытаясь поднять какую-то приблуду от трактора. Завалило меня. Мне тогда семнадцать было, но здоровья хоть отбавляй. Придя в себя полностью, я поднатужился, и втроём мы смогли поднять эту железяку, что лежала на мне.

– Ванька, живой? – кинулся ко мне один из мужиков, что спасал меня.

Ощупав сам себя и тряхнув головой, робко ответил:

– Да вроде.

– Как он упал на тебя? Ведь стоял же нормально? – не унимался мужик. Кстати, впоследствии он оказался моим отцом.

– Я не знаю, – пожал я плечами и медленно поднялся. Отец стоял рядом и смотрел обалдевшими глазами.