Всем тем, которые умерли — раздетые донага, остриженные, обритые.

Всем тем, которые тщетно исходили криком, призывая Великую Богиню — но лишь для того, чтобы их языки вырвали с корнем.

Всем тем, кого истязали, терзали и мучили в пыточных камерах за грехи их инквизиторов.

Всем тем, чья красота приводила их мучителей в ярость; и тем, чье уродство сослужило им такую же службу.

И всем тем, которые были не красивыми и не уродливыми, а просто женщинами, не захотевшими покориться.

Всем проворным пальцам, переломанным в тисках.

Всем мягким рукам, вывернутым из суставов.

Всем расцветающим грудям, разорванным раскаленными клещами.

Всем тем бесчисленным повитухам, убитым лишь за то, что помогали людям прийти в этот несовершенный мир.

Всем тем ведьмам, моим сестрам, которые вздыхали с облегчением, когда пламя охватывало их, пожирая их хрупкую женственную оболочку, и обгорелая плоть, точно перезрелый плод, падала в огонь, зная, что одна лишь смерть искупить тот грех, за который они погибли — грех быть рожденной женщиной, представляющей из себя нечто большее, чем просто совокупность частей ее тела.