Фреска покрывала всю стену пещеры и окружалась горящими факелами.

Кто-то расположил все эти крошечные кусочки цветных камешков с такой точностью, с такой заботой... и тот факт, что всё это время фреска находилась здесь, и её столетиями никто не находил, взрывал мозг Ника. Он знал, что с тех пор учёные спускались, чтобы изучить её. Он знал, что поначалу некоторые объявляли это «уткой», розыгрышем от какого-то художника из Санта-Фе или Альбукерке... по крайней мере, пока её не датировали по углероду и не обнаружили, что ей больше тысячи лет.

Это всё равно не имело никакого смысла.

Ник, которому было известно больше, чем остальным, тоже не мог это осмыслить.

Даже одежда мужчины выглядела на удивление современной, как будто происходила из нынешнего периода времени здесь, на Земле.

Конечно, Ник знал, что никто с этой Земли не мог этого сделать.

А значит, видящие бывали здесь ранее.

Более того, видящие пробыли здесь, в этом измерении, намного дольше, чем полагал Блэк, или Чарльз, или любой другой здешний видящий.

То, что изображение состояло из камня, а не краски, почему-то делало его более реальным.

В то же время Ник с трудом увязывал эту реальность с тем, что ему рассказывал мужчина-видящий, сидевший с ним на полу пещеры.

— Ты знал этого парня? — ворчливо спросил Ник, показывая на лицо изображённого там мужчины, на его чёрные волосы, рассыпавшиеся по плечам, на холодные бесцветные глаза, смотревшие на них и на бутылку бурбона на полу пещеры между ними.

— Не просто знал, — ответил Даледжем.

Он перевёл взгляд своих бледно-зелёных глаз на Ника, слегка усмехнувшись, когда Ник посмотрел на него.

Ник уставился на него, не моргая.

Затем он понял и мысленно отматерил себя за то, что он такой идиот.

Засранец... и идиот.

— Ты трахал его, — Ник произнёс это не как вопрос. Странная, иррациональная волна обиды накатила на него, а клыки удлинились от излишней агрессии. — Есть ли кто-то, кого-то ты не трахал, Джем? В том твоём другом мире? И хочу ли я вообще знать?

Затем, когда он поднёс бутылку ко рту, до него дошло кое-что ещё.

— Погоди-ка, — он опустил бутылку обратно на колени.

Ник повернулся, сердито посмотрев на своего любовника, который всё ещё казался новым, и в то же время очень давним любовником; который до сих пор ощущался странным, не только потому, что он был мужчиной и видящим, а потому, что он стал для Ника первым партнёром, который казался более-менее постоянным в его жизни.