Павловна обучала девочек грамоте да письму, книжки старалась раздобыть новые всякий раз, как в район ездила. Но и к работе девочек своих она приучала с малку: кто козочек пасет, кто их доит, кто яички из-под курочек собирает, а кто и огород копает. Маруся вон сперва только полы мыла, а теперь уж почти поварихой стала.

Весело жилось женщинам в их Ведьминой усадьбе, хоть и не любили их люди из поселка. Весело, да как-то все обыденно. Все детишки здесь уже родились, новых девушек не было… Давненько к ним никто не приходил из других земель русских.

– Скоро придет к нам гостья, – сказала как-то за ужином Ягарья. – Еще не знаю, кто она, но наша дивчина, не чужеродная.

– Хорошая новость, – сказала радостно Шура, дочь Веры Никитичны – правой руки Ягарьи. – А издалека приедет?

– Не знаю, – ответила Павловна, – может кто из вас знает?

Все отрицательно закивали головами. Может, кто-то догадывался о том же, о чем сказала Ягарья, но ничего больше добавить не смогли.

В доме, в котором жила Павловна, жило еще шестеро других, среди них были баба Феня, Никитична с дочкой, другая мамаша с дочкой десятилетней и еще Танька – семнадцатилетняя девчушка, которую Ягарья совсем маленькой подобрала в районе. Девочка скиталась по улицам да хлеба просила, а Павловна только глянула на нее – сразу поняла: целителем она сильным будет. Оттого и сама не померла в мороз, шастаясь по улицам в лаптях, штанах драных да в пальтишке старом латаном.

Приютила ее Ягарья, к себе забрала. Танька только приехала с ней в Ведьмину усадьбу, сразу котеночка увидала с грыжей на животе. Котик долго бы не прожил, а другие на него внимания не обращали. Девочка, сама пяти лет от роду, только на рученьки его взяла, погладила, пошепталась с ним, а потом пальчиком надавила на животик, да в лобик поцеловала. Теперь уж коту тому двенадцать лет, Василием зовут, и спит Васька по ночам только у Татьяны в ногах. Правда, когда днем дремота его морит, идет спать в ноги к бабе Фене: Таня-то днем не лежит на кровати, а мурчать кому-то ведь надо!

Ягарья Павловна специально так расселила всех, чтобы дети жили со старшими, да и девицы юные чтобы учились за детками ухаживать. Девочки с раннего возраста учились старость уважать. Сама же она все присматривала себе замену, потому что знала, что век ее не будет таким же долгим, как у Феклы Филипповны, которую все звали бабой Феней. На Таню надежды были, но кто ж ее поймет, эту молодость? Серьезная девчонка вырастет или нет? А когда ляльку родит себе? Будет ли ей дело до поселения их?

Шло время сбора урожая. Те девушки, что были моложе, с самого раннего утра работали на огороде. Еще до полуденного солнца Павловна вышла на крыльцо своего дома, поглядела туда, где девчата картошку копали и крикнула:

– Татьяна!

Девушка обернулась. Длинная коса цвета желтой соломы перелетела через плечо и приземлилась на пышной молодой груди.

– Чего, Павловна? – спросила Таня.

– Бросай работу да иди сюда, разговор есть, – ответила Ягарья и пошла в дом.

Таня поспешила за ней, оставив на огороде других девушек, среди которых были и Шура с Марусей.

– Да, Ягарья Павловна, – сказала она, войдя в дом. Стояла она на пороге, чтобы не топтать грязными ногами по чистому полу, потому что после работы с землей было заведено сперва идти в баню, потом на кухню на обед или на ужин, и лишь потом входить туда, где спишь. Это правило не касалось только старушек, которые никакой работы уже не выполняли.

– Танюша, – сказала ласково Павловна, – у меня к тебе очень важное поручение. Помойся, приведи себя в порядок и вместе с Галиной Степановной через час отправляйся на станцию. Сегодня после обеда приедет наша гостья.

– Это ты уже точно знаешь, Павловна? – серьезно спросила девушка.

– Да, знаю, – ответила Ягарья. – Я бы Степановну и одну отправила, она баба умная и ответ держит всегда. Но чувствую, что сердце едет к нам молодое. И будет не очень хорошо, что юную дивчину, которая так долго добирается сюда, встретит тетка, что ей в бабушку годна. А тебя одну не пущу, потому что в Гобиках хоть и смирились с тем, что мы тут жили и до них, да тобой рисковать не желаю. Люди бывают жестокими, особенно, если хотят услужить друг перед другом. Так что поезжай со Степановной и, как встретите гостью, вертайтесь.

– Хорошо, Павловна, – покорно сказала Татьяна, – сейчас приготовлюсь. А имя девицы знаешь?