— Чижик не летит по ветру. Чижик не летит против ветра. Чижик летит туда, куда хочет, — сказала Ольга Стельбова, студентка, комсомолка, красавица, и, помимо прочего, главный редактор журнала «Поиск».

— И куда же он летит? — спросил Андрей Николаевич Стельбов, первый секретарь Чернозёмского обкома партии, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС и отец Ольги.

— Спроси что-нибудь полегче.

Они сидели в гостиной дома Чижика. В детской Ми и Фа шалили, тетя Ни пыталась их успокоить, а в остальном — тишина и покой.

— Спрошу. Ты не считаешь, что Миша — парень странный? И что странным он стал как-то внезапно?

— Не считаю. Чижик — парень обыкновенный, это все остальные странные.

— Как так?

— Все остальные живут так, словно у них впереди вечность. Не торопятся выходить из детского возраста. Всё перекладывают на других, на родителей. Вот хоть у Лисы братья — иждивенец на иждивенце сидит и иждивенцем погоняют.

— Они все работают, братья Надежды. Кстати, почему Лиса?

— Повелось с первого курса. Да, работают. Но и ослы работают, что с того? Они пассивны. Ждут, когда мама ли, сестра или государство примут за них решение. И поднесут на блюдечке квартиру, машину, ещё что-нибудь. У них даже поговорка сложилась, чтобы оправдать нерешительность, вялость, отсутствие энергии, мужества, отваги: «где родился, там и пригодился».

— Тебе не нравится эта поговорка?

— Не нравится. В ней человек — существо страдательное. Он пригодился — кому-то. Другому. Барину ли, начальнику, папе с мамой. А Чижик из тех, кто решает сам, где ему быть, кем ему быть, и зачем ему быть. Гайдар в семнадцать лет полком командовал, а нынешние в семнадцать лет — мамины и папины мальчики на поводках. Они и в сорок всё мальчики. Ты, папа, меня с Игорьком Бухоновым всё свести пытался, помнишь? И что тот Игорёк? Ну да, его отец устроил после института в конструкторское бюро, через пару лет станет старшим инженером, а еще через пять — главным, но ни он работу не любит, ни его работа не любит. А Чижик — сам видишь.

— Я как раз насчет этого. Просто по волшебству получается: раз — и оперу написал, два — и гроссмейстер. Не странно ли?