Т.М.Николаева выделяет три вида стереотипов в речевом поведении:

1) речевой стереотип (отрезок высказывания, включенный в контекст, представленный "свободными" компонентами высказывания), это – чужая речь в речи говорящего;

2) коммуникативный стереотип (в одних и тех же ситуациях употребляются одни и те же обороты-клише), это – этикетные формулы, клишированные обороты делового общения и т.д., а также менее изученные индивидуальные коммуникативные стереотипы,

3) ментальный стереотип (стремление мыслить дуальными либо градуальными категориями, первые относятся к более архаичному этапу сознания), например, ментальные стереотипы современного обывателя построены на дуальной категоризации мира и выражаются в виде тенденции к укрупнению факта или события, нелюбви к конкретному единичному факту и нелюбви к точной информации (Николаева, 2000, с.162–178). Ментальные стереотипы в понимании Т.М.Николаевой – это, как мне представляется, определенные установки и привычные реакции, облекаемые в языковую или неязыковую форму и характеризующие языковую личность. Если такие стереотипы являются доминирующими, они характеризуют языковой коллектив, а в определенных ситуациях и всю лингвокультурную общность (Клемперер, 1998).

Говоря о языковой личности, нельзя не упомянуть о речевом паспорте говорящего и о языковом идиостиле человека. Речевой паспорт — это совокупность тех коммуникативных особенностей личности, которые и делают эту личность уникальной (или, по меньшей мере, узнаваемой). Идиостиль человека (если терминологически противопоставить его речевому паспорту) можно было бы трактовать как выбор говорящим тех или иных средств общения, поскольку стиль предполагает выбор. Речевой паспорт — это аспект коммуникативного поведения, а идиостиль — аспект коммуникативной компетенции. Компетенция также включает языковое чутье, т.е. "систему бессознательных оценок, отображающих системность языка в речи и общественные языковые идеалы" (Костомаров, 1994, с.22), и языковой вкус — систему установок человека в отношении языка и речи на этом языке.

Исследование языковой личности – лингвистическая персонология, по В.П.Нерознаку (1996), – неизбежно вовлекает в сферу интересов лингвистов те вопросы, которые объединяют всех специалистов, изучающих человека с различных точек зрения. К числу важнейших вопросов теории языковой личности, относятся, на мой взгляд, выделение типов языковых личностей и освещение подходов к их изучению.

_.

1.1.Типы языковых личностей

_.

Типология языковых личностей может строиться на различных основаниях.

С позиций этнокультурной лингвистики можно выделить типы носителей базовой и маргинальной культур для соответствующего общества. Здесь действует оппозиция «свой — чужой». В условиях межкультурного общения релевантным оказывается дифференциация чужих по признаку реальности, естественности общения. Условно можно разграничить следующие типы языковых личностей:

1) человек, для которого общение на родном языке является естественным в его коммуникативной среде;

2) человек, для которого естественным является общение на чужом языке в его коммуникативной среде, здесь мы говорим о ксенолекте, т.е. той разновидности языка, которой пользуются, например, эмигранты, либо люди, длительно живущие в чужой стране, либо люди, пользующиеся языком международного общения в целях естественной коммуникации, например, ученые, выступающие по-английски на конференции в Японии;

3) человек, который говорит на чужом языке с учебными целями, не относящимися к характеристикам естественной среды общения.

С позиций психолингвистики уместно противопоставить типы личностей, выделяемые в психологии, и рассмотреть языковые и речевые способы проявления соответствующих личностей. Такая типология окажется весьма дробной. Детальная классификация психологических типов языковой личности разработана в исследовании С.С.Сухих (1998). Автор выделяет экспонентный, субстанциональный и интенциональный уровни измерения языковой личности, на первом уровне знаковая деятельность коммуниканта может быть активной, созерцательной, убеждающей, сомневающейся, голословной, на втором уровне – конкретно или абстрактно вербализующей опыт, на третьем уровне – проявляющей себя юмористично или буквально, конфликтно или кооперативно, директивно или интегративно, центрированно или децентрированно (Сухих, 1998, с.17). Можно также анализировать специфику речевого поведения экстравертов и интровертов (примером может послужить статья М.В.Ляпон (1995), где предпринята попытка дать психологическую интерпретацию прозаических текстов М.Цветаевой), доминирующих и подчиняющихся, романтичных и прозаичных, невротичных и усредненно нормальных людей и т.д. Широко известна трансактная модель общения, по Э.Берну, где противопоставляются условные личности Взрослого, Ребенка и Родителя. Весьма интересна концепция К.Ф.Седова, который выделяет три типа языковой личности — инвективный, рационально-эвристический и куртуазный (Горелов, Седов,1997, с.133).

С позиций социокультурной лингвистики выделяются типы языковых личностей по объективным статусным признакам — возраст, пол, уровень образования, стиль жизни и т.д.

Заслуживает внимания социологическая типология личностей, которую строит О.Клапп, выделяя, например, социальные типы героев, злодеев, клоунов, жертв и др. (Klapp, 1964, p.43–50). Хрестоматийно известна функциональная типология персонажей волшебной сказки в известной работе В.Я.Проппа «Морфология сказки» – герой, вредитель, посредник, даритель и др. (Пропп, 1928). Языковая личность в социолингвистическом аспекте моделируется с позиций либо заданного социального типа, либо определенных знаков, рассматриваемых как индикаторы статуса или роли. В первом случае анализ направлен на выявление тех знаков, которые характеризуют заранее определенный тип личности, например, телевизионного ведущего (Беспамятнова, 1994; Канчер, 2002), политика (Бакумова, 2002), предпринимателя (Тупицына, 2000). Такой анализ представляет собой построение речевого портрета (Крысин, 2001). Во втором случае предметом поиска является совокупность характеристик того социального типа, который выделяется на основании заданных знаков, например, определенных характерных фраз.

Одним из возможных подходов к изучению языковой личности может быть выделение релевантных признаков модельной личности, т.е. типичного представителя определенной этносоциальной группы, узнаваемого по специфическим характеристикам вербального и невербального поведения и выводимой ценностной ориентации. Например, это русский интеллигент, английский аристократ, немецкий офицер. Модельная личность представляет собой прототипный образ, границы которого весьма вариативны. Многие характеристики этого концепта принципиально расходятся в языковом сознании тех, кто относит себя к соответствующему типу модельной личности, и тех, кто противопоставляет себя этому типу. Модельная личность представляет собой стереотип поведения, который оказывает существенное воздействие на культуру в целом и служит своеобразным символом данной культуры для представителей других этнокультур.

В сообществах, относящихся к одному и тому же типу цивилизации, социальные роли в значительной мере изоморфны, вместе с тем специфика личностей, которые становятся образцами для соответствующих моделей поведения, накладывает значительный отпечаток на исполнение таких ролей и позволяет выделять в рамках той или иной лингвокультуры именно модельную личность. Мы можем говорить о специфике эпохи благодаря таким модельным личностям. В России XIX в. одним из таких узнаваемых социальных типов был "Гусар" — офицер, который всегда готов был совершить дерзкий подвиг, а в свободное от подвигов время должен был играть в карты, пить вино, писать стихи, влюбляться и завоевывать любовь и т.д. Этот образ жив в коллективном языковом сознании носителей современной русской культуры благодаря литературе, живописи, кино. Важнейшей характеристикой модельной личности является ее воздействие на все сообщество. Какие модельные личности выделяются в современной России?

Список этих социальных типов открыт, но представляется, что приоритетные позиции в этом списке занимают "Братан", "Новый русский", "Телевизионный ведущий".