Особенно трудно составить календарь природы, то, что принято называть Фенологией, для Семиречья, где причудливо переплетаются сроки развития природы предгорий и гор Тянь-Шаня и жаркого климата пустыни летом и глубоко морозного — зимой. Тем не менее я взял на себя смелость написать такой, в какой-то мере предварительный, календарь, и, думается, он поможет легче понять природу Семиречья — страны необыкновенной по разнообразию ландшафтов. В основном календарные даты даны для срединной части края — ее предгориям. Книзу от них царит жаркая погода летом и холодная — зимой, кверху — причудливое мозаичное сочетание ландшафтов солнечных и теневых склонов гор до самой границы жизни — пояса вечных ледников.

Книга необычна по своему построению, одновременно обращена к читателям молодым и взрослым, любителям природы и к тем, кто не знаком с нею и от нее разлучен, к ученым и просто любознательным. В ней — описания путешествий и наблюдений не только над миром насекомых, но и вообще над природой и обстановки работы натуралиста-зоолога. Они строго документальны, большей частью написаны в полевой обстановке. Главное в них — описание наиболее интересных встреч и открытий. Художественного вымысла в ней нет, хотя многие зарисовки могут показаться такими. В ней нет ничего, взятого из других книг.

К этой книге накоплено много собственных рисунков и фотографий. С ними книга выглядела бы более интересной. Но публикация иллюстраций потребовала бы значительно больших средств. Остается надеяться, что в будущем, когда экономическое положение окрепнет, и когда станут больше обращать внимания на биологическую литературу, быть может, это сделают те, кому близки и понятны мои книги. К сожалению, я не смог привести латинские названия многих насекомых, так как определение их требует немало времени, а подчас в Алма-Ате невозможно. Кроме того, мои коллекции фактически уничтожены не без злого умысла в таком почтенном учреждении, как Институт зоологии Академии Наук Казахстана, в котором мне пришлось работать долгие годы. Произошла и ещё одна утрата: в течение более пятидесяти лет я постоянно регистрировал на каталожных карточках сроки развития природы. Из очень большого каталога по различным темам, хранившегося в моей квартире, каталог фенологии бесследно исчез. Полагаю, что образность повествования, (к нему я иногда прибегаю при описании поведения того или иного животного), не вызовет гнева ученой братии, требующей точных и сухих формулировок. Соблюсти их в книге, написанной для всех, трудно, а подчас и невозможно.

После окончании Второй мировой войны и демобилизации из Армии, попав в Казахстан, куда был приглашен, будучи тогда уже кандидатом биологических наук, я застал природу этой страны в ее полном расцвете. За пятьдесят лет работы в Семиречье она на моих глазах, с некоторыми колебаниями, неуклонно и постепенно шла к засушливому климату и угасанию, чему еще способствовал чрезмерный перевыпас. Поэтому мои описания природы сейчас могут показаться преувеличенными или в какой-то степени даже фантастическими, хотя я никогда не позволял искажения правды, считая это правило главным, обязательным и неукоснительным для науки вообще и для ученого-натуралиста в частности. Это угасание стало особенно отчетливым при ныне развивающемся глобальном потеплении климата планеты. Оно стало угрожающим не только для природы, но в перспективе и для городов. В Семиречье, да и не только в нем, всюду зоркому глазу можно увидеть следы чрезвычайно богатой природы, сопровождавшейся обильными атмосферными осадками, а также длительных суровых засух. Обо всем этом, повинуясь голосу честности, я не имею права молчать.

Дорогим моим друзьям и знакомым, помогавшим в работе и жизни, особенно в последние ее годы столетнего возраста и одиночества, выражаю глубокую и искреннюю благодарность.

Белый пушистый снег залег толстым покрывалом на дачные участки. И узенькие улочки тоже в снегу. Под шапками снега кажутся маленькими дачные домики. Снег лежит и по предгорьям, горы тоже все белые, лишь еловые леса виднеются на них светло-голубой полоской.

Все замерло. Иногда на сады и парки города налетают веселые стайки щеглов, серенькие зяблики, длиннохвостые синицы, да на солнечных склонах холмов мелькнут редкие стайки хохлатых жаворонков. Затихла дачная жизнь, царит тишина и запустение. Лишь изредка доносится лай сторожевых собак. Но к моему домику расчищена дорожка, из трубы кверху вьётся синий дымок. Снег чистый-чистый. На нем следы мелких птиц, мышей да других зверушек. Под глубоким снегом замерла жизнь, спят насекомые, спят растения, ждут пробуждения природы, далекой весны. Над белым безмолвием днем светит и почти не греет низкое солнце. А ночью сверкают яркие звезды. Иногда нахлынут густые-густые туманы, и тогда луч фонарика с трудом пробивает их светлой полоской. Природа замерла. Ничего живого. Даже вороны и сороки куда-то исчезли.