— Дело ясное, что дело темное. Но нам-то что с того?
— Не знаю… На днях сон видел. Мне эта картинка уже который год снится, еще с войны… а тут привиделось такое… просто тихий ужас.
Он умолкает, а я чувствую, что уши мои встали как у овчарки.
— Расскажешь?
— Ну… одно и то же, одно и то же… Сижу во ржи с ружьем в руках, порядком струхнув, как-никак — приближается с десяток солдат, а то и больше. Растянулись цепочкой, прочесывают поле, меня ищут, но все-таки прошли мимо, не заметив. Отлегло, м-да… но так было раньше, — Коля вздыхает и продолжает. — Мать честная, на этот раз все по-другому. Один из тех солдат, тыкая штыком в траву, идет прямо на меня. И у него такой жуткий взгляд, что озноб до костей пробрал. Я аж сел в кровати. Слава Богу, проснулся до того, как он меня успел ткнуть, но спина все равно мокрая. До утра не мог заснуть. Печенкой чую, это не к добру.
— Ну… сон это сон. Как-то на полный желудок лег спать, так всю ночь какой-то бред снился.
— Смеешься? Ну, смейся, смейся…
— Что ты, при чем тут — смеюсь… Я пояснить хотел… а разве так не бывает, что ли? И не воспринимай все буквально. Может быть, сон означает, скажем… — я кое-что читал из рассуждений доктора Фрейда, и мне очень хочется успокоить Колю.
— Что, скажем?
— Ну… например, страх, что хозяин начнет придираться к нашей работе. Среди этих рабов цифр попадаются такие жмоты и крохоборы.
— Страх? Не мели ерунды. Я тебе сейчас кое-что покажу.
Коля снимает с головы складную шапочку из газеты, вертит в руках, потом разворачивает ее, и она опять становится газетой.
— Ты ж у нас все больше по умным книжкам, газетки-то не читаешь, — говорит он.
Чего он докапывается? Если твоя мать работает в Народной библиотеке, ты с младых ногтей обречен читать. И даже вдвое больше, поскольку еще есть и Вольфганг, которому не удается выйти из книжного магазина с пустыми руками. Как будто между полками сирены поют: возьми Мопассана, купи Унсет и Барду…
— Посмотри, каких заголовков тут только нет! — Коля поднимается и подходит к стремянке. — «Совещание Даладье с главнокомандующим вооруженных сил Гамеленом». Думаешь, они там во Франции зря, что ли, совещаются?.. Смотри дальше — «Немецко-советские переговоры в остановке глубокой секретности». Значит, есть что скрывать — от всего мира! Вот еще — «Германия усиливает активность». Кто бы сомневался! «На Лондонской бирже упал курс ценных бумаг». Почему вдруг упал? «Как финны лечат своих алкоголиков»… ну, это не в кассу, — пока я давлюсь от смеха, он кладет газету на табурет. — Это из позавчерашней, дай свою, там будут вчерашние.
Нехотя снимаю шапочку и бросаю ему.
— Не получится прочитать, мелом замазано.
— Получится, — Коля отряхивает ладонью белую пыль и разглаживает места сгиба. Его глаза торопливо прыгают с одного заголовка на другой. — «Словаки требуют вернуть область, присоединенную к Польше». Как тебе это нравится? Начали грызню насчет земель… «Перестрелка между польскими пограничниками и немецкими солдатами». Глянь, уже палят один в другого… говорю тебе, это добром не кончится, — Коля настолько искренне огорчен, что даже и во мне отзывается минорная нота. От бодрого утреннего настроения — ни следа, а взгляд мастера все рыщет по газетному листу. — «Договор между Германией и СССР благоприятно повлияет на безопасность стран Балтии и Скандинавии. В Берлине убеждены, что перелом, который теперь наступит в отношениях между Германией и СССР и в политическом плане, может оказать положительное влияние на безопасность упомянутых государств…»
— Ну, и что — тебе не нравится? Будем островами мира между Россией и Германией, — встреваю, пока он еще не успел снова напустить своего пессимизма и подозрений. — Очень разумно с их стороны, и нам хорошо.
— Пой, ласточка, пой… фрицам я не верю. Русским тоже. Ты только послушай… — Коля читает дальше. — «Во влиятельных кругах Германии высмеивают сообщения многих английских и французских газет, будто бы в предстоящем немецко-советском пакте о ненападении могут таиться скрытые угрозы для стран Балтии и Скандинавии». Но так утверждают немцы, а вот англичане и французы вряд ли намерены пугать нас и говорить о том, чего нет.