Генри Лайон Олди
Дракон и карп. Книга 2: Сто страшных историй
Если рожденным в моей стране, после обретения мною состояния Будды, доведется услышать хотя бы самое имя зла, пусть я не достигну наивысшего Просветления.
Сказал Будда Шакьямуни:
«Не думай легкомысленно о зле: „Оно не придет ко мне“. Ведь и кувшин наполняется от падения капель. Глупый наполняется злом, даже понемногу накапливая его.»
И еще сказал Будда:
«Если рука не ранена, можно нести яд в руке. Яд не повредит не имеющему ран. Кто сам не делает зла, не подвержен злу.»
И еще:
«Ни на небе, ни среди океана, ни в горной расселине, если в нее проникнуть, не найдется такого места на земле, где бы живущий избавился от последствий злых дел.»
ПОВЕСТЬ О ГОЛОДНОМ СЫНЕ И СЫТОЙ МАТЕРИ. ГЛАВА ПЕРВАЯ: ЧТО ЭТО ЕЩЕ ЗА КАПРИЗЫ?
Молодая луна сияла обоюдоострой улыбкой.
Сияла? – скалилась.
В улыбке крылось целое богатство смыслов: угроза, тайна, предвкушение. Так могла бы улыбаться, выглядывая из мрака, вечно юная красотка-
Впрочем, здесь, на северной окраине города, дома торчали как попало, россыпью кривых зубов во рту забулдыги, а улицы с переулками представляли собой такую невообразимую мешанину, что в ней путался даже лунный свет. Прямые линии? Ровные ряды зданий, как предписано уложениями по градостроительству? Ночь и луна превратили квартал в хаотичное нагромождение светлых пятен и темных провалов, отчего с высоты окраина походила на дельту реки, текущей жидкой тушью, с множеством бумажных островков.
Квартал спал, погружен в тишину, как в стоячую воду. Если демоны или воры и вершили свои тайные дела, то происходило это в другом месте. Лишь колокол в отдалении пробил Час Быка[2], да чей-то пес встрепенулся спросонья во дворе. Залаял, взрыкивая и подвывая:
«Сторрррожу-у-у! Только суньтесь! Всех поррррву-у-у!»
Соседские псы не остались в долгу. Понеслась по кварталу лихая перекличка:
«Не спим! Бдим! И я тоже! И я!»
akniga