ПРОЛОГ

Славный выдался денек! Саксаул горит жарко и бездымно, от костра исходит ровное сухое тепло, спину греет каракулевый чопан — пастушья шуба-дубленка, которая спасает в самые лютые холода. Джунаид лежит на ковре, расстеленном прямо на песке, щурясь на огонь и иногда поглядывая на небо, затянутое скучными шиферными облаками. Будет дождь или нет? Март бывает щедр на дожди. Бывает, что и на холода. Но сейчас, несмотря на ненастье, в воздухе уже чувствуется весна, ее мягкое влажное тепло. Философскому настроению способствует запрещенная водка, которую приносят в фарфоровом чайнике, а разливают в пиалы.

Джунаид любит пустыню. Здесь его дом, и он хозяин в своем доме. Как и положено хозяину, строг: жители пустыни его уважают и боятся. Так боятся, что не смеют называть по имени, говорят просто — «Старик», и каждый понимает, о ком идет речь. Он действительно не молод. Семьдесят лет — почтенный возраст, а Джунаид уже перешагнул этот рубеж. Но Аллах послал ему крепкое здоровье: он полон сил, может сутками сидеть в седле, на равных с молодыми джигитами сражаться в бою… Или, как сегодня, участвовать в загоне добычи.

Нукеры свежуют трех джейранов, добытых на охоте. Сначала слуги обожгут на углях печень — совсем чуть-чуть, самую малость, чтобы сохранила она все соки и вкус. На нутряном жире они приготовят сердце и почки, а потом зажарят на саксауловых углях шашлык…

Мало кто знает, что самый древний, а значит, самый правильный способ приготовления шашлыка — вовсе не тот, который известен на Кавказе. Не надо ничего мариновать, не надо портить естественный вкус разными специями: для настоящего шашлыка важнее всего, чтобы мясо было самым свежим, еще теплым, и перед тем, как зажарить, его просто слегка солят… А еще нельзя то и дело поворачивать мясо над углями — так оно сохнет. Пусть лучше слегка подгорит с одной стороны, но все остальное, прокипев в подгоревшей корочке как в котле, будет брызгаться соком и таять во рту, поражая райским вкусом… Так готовят шашлык в пустыне. Настоящее объедение!

И только много позже поспеет «келле-баш-аяк» — голова и ножки, уложенные в хорошо вычищенный джейраний желудок и сваренные на медленном огне…

Предвкушение блюд из сладкого дикого мяса неожиданно поворачивают мысли Джунаида совсем в другую сторону. Сегодня на подъезде к колодцам он видел убогую юрту. Ему сказали, что в ней живет бедный чабан с дочерью — молодой девушкой, почти девочкой. Тогда он не обратил на это внимания — живут, и пусть себе живут, но сейчас вдруг вспомнил.

— Дурды, — обратился он к своему другу и советнику, — а что там за девушка? Ты ее видел?

Дурды плотоядно осклабился:

— Вишенка!

— Хм-м…

Дальше дружеское застолье шло своим чередом: в должном порядке подавали блюда из добытых на охоте джейранов, водку в чайниках, зелень и овощи. А когда слуга доложил, что ханский шатер разбит, Джунаид-хан поманил пальцем советника и стал шептать ему на ухо. Дослушав, Дурды фыркнул и согласно кивнул, а Джунаид передал ему небольшой кожаный кошель, туго набитый серебром. Дурды уже начал подниматься, но вдруг спросил: