Скажи кто-нибудь Эмилю, что на будущей неделе его подстерегут такие приключения, какие бывают только в книгах о далеких заморских странах, он в первую минуту, пожалуй бы, поверил: вполне возможно, ведь впереди — путешествие на лодках…

Но немного погодя он, наверное, с сомнением покачал бы головой: «Приключения? На тихих чешских реках? Что вы, да ничего особенного со мной здесь произойти не может!..»

И все-таки произошло!

Разумеется, никому не дано предвидеть будущее, и, может быть, поэтому в тот субботний день, как раз в самом начале каникул, Эмиль с обычной беззаботностью ожидал своих друзей на трамвайной остановке в Подоли.

Эмиль, конечно, появился первым — он всегда и всюду прибегал раньше других минут на десять, не меньше. Дома у них часы то и дело уходят вперед, да еще каждый день по-разному — никто, даже часовщик, не может с ними ничего поделать, — поэтому Эмиль уже привык всех поджидать; это кажется ему вполне естественным, и делает он это весьма терпеливо.

Он спокойно стоял, глазея по сторонам, а потом невольно повернулся к витрине обувного магазина. Нет, его интересовали вовсе не ботинки — он рассматривал свое отражение в большом зеркальном стекле. Что ж, для своих четырнадцати лет он, пожалуй, несколько низковат ростом, но вместе с тем у него приятные темные глаза и неплохие волосы… Правда, общее впечатление чуть портит нос, который остро выступает на лице и, может быть, поэтому заставляет своего владельца все время громко шмыгать.

Но сейчас Эмиля занимал не нос и не эта скверная привычка, за которую ему частенько доставалось дома. Сейчас он старательно рассматривал в витрине свои уши — предмет его великих мучений. Уши у Эмиля торчали по обе стороны головы, как крылышки из розовой бумаги, и их так и хотелось ущипнуть или хотя бы потрогать руками. Одно время Эмиль уже до такой степени отчаялся, что стал на ночь прилеплять уши к голове пластырем — может, они перестанут наконец так мерзко оттопыриваться? Но это почему-то не помогало… А однажды Эмиль и вовсе позабыл отлепить пластырь и в таком виде явился в школу. Что было!.. Даже вспомнить страшно.

При этой мысли Эмилю сразу захотелось отвернуться от витрины.

И сделал он это как раз вовремя. В нескольких шагах от Эмиля переходил улицу Аква. Улицу он переходил чинно и медленно, и, конечно, по Акве хоть часы проверяй. Эмилю пришло в голову, что внутри у Аквы скрыта пружина или какой-нибудь другой механизм, конечно не похожий на часы матери Эмиля, иначе как это Аква ухитряется всюду поспевать? Спокойствие и точность Аквы во всем себя оправдывают: он идет не спеша, но доходит до цели; думает медленно, но додумывает до конца; даже дерется неторопливо, но всегда выходит из схватки победителем.