1

Еще Аристотель обращал внимание на двусмысленности синтаксиса Гераклита: так, слово «всегда» синтаксически можно отнести и к «логос существует», и к «неразумны». Впрочем, эта двусмысленность была неизбежна, учитывая, что Гераклит не употреблял не существовавших тогда знаков препинания и пробелов, которые появились позже, с постепенной записью ораторских выступлений, и таких двусмысленностей во фрагментах довольно много (Л 48–49). Для него это было бы так же немыслимо, как например, для средневекового иконописца создать передний и задний планы. Для него было важно, что текст как святыня высказывает бытие, а не как мы можем дополнительно подразделить бытие.

Смысл отрывка может быть изложен так: «Хотя люди знают меру в вещах, они не знают, что с ней делать, и даже люди, которые соблюдают эту меру, все равно не могут объяснить, где она применяется, тогда как большинство людей вообще пренебрегают мерой и потому не способны понять суть и последствия своих поступков». Здесь слово «логос» условно передаю как «мера», хотя оно сложнее всего для перевода.

А. О. Маковельский вслед за Ф. Лассалем видел здесь некий аналитический метод Гераклита, анализ слов, за которым следует лучшая разборчивость в вещах (Д 281) – сейчас такое толкование безнадежно устарело. М. Н. Вольф удачно увидела в этом вступлении противопоставление объяснительного метода Гераклита описательным методам прежних космогоний (В 198), которые, добавим, вполне могут быть сопоставлены со сновидениями, – и, согласно Вольф, Гераклит сближает сон со смертью по признаку семиотической глухоты, неспособности подавать знаки (В 201).

2

Здесь встречаем ту же мысль, что и в первом фрагменте: самонадеянность людей мешает им воспринять действительную меру правильного бытия.