- Кабы нас не перемололо, Гала…

Майор как в воду глядел. С каждым днем пружина сжималась сильнее и сильнее. Напряжение, витавшее в воздухе, можно было щупать руками. Недовольство бурлило, кислотой разъедая город. Говорили о первых жертвах. Но пока тихо, не веря даже самим себе.

***

Мир взорвался в мае.

Мир разделился на «до» и «после».

Что для обычного человека самолет? Машина, доставляющая пассажиров и грузы. В крупных городах люди настолько привыкли к гудящим монстрам, что даже не поднимают головы, когда железная птица разрывает небо. Десятки, сотни бортов ежедневно взлетают и садятся, рев их двигателей - просто один из шумов города.

Поэтому никто в тот день во дворе Дашиного дома не обратил внимания на три самолета, летящих в сторону аэропорта. Разве что Николаю Ивановичу не понравилось то, как они летели. Крикнул на мамашек, чтоб забирали малышню да в дом бежали. Только кто б старого послушал? Потом с неба посыпался град, только не льдины это были, а пули. Где-то закричали. Кто-то упал. С проспекта раздался визг тормозов и удар разбившейся машины. Нападающие сделали крюк и повторили маневр. Звенели и осыпались стекла, земля взлетала к небу. Люди, ослепленные паникой, бежали, толкались, затаптывая слабых.

Попугав таким образом посмевшее возразить государственной машине население, самолеты направились в сторону аэропорта, щедро одаривая его огнем.

Несколько дней продолжались усмиряющие налеты, превращая некогда прекрасный край в филиал бездны.

***

Дашина мама шла с дежурства домой. Двое суток на ногах, и все пулевые да осколочные ранения. Она намеренно не села в автобус. Не смогла бы выдержать еще людей рядом. Их разговоры, молчание, боль.

Дома ее ждала семья. Слава богу, все живые. Осунувшийся, поседевший на висках муж. Резко повзрослевшая дочь, с глазами-блюдцами.

Семейный совет продолжался до глубокой ночи и больше походил на спор. Даша наотрез отказывалась уезжать. Слыханное ли дело: в другой город, к незнакомой тетке да без родителей. Но отец был непреклонен. Она плакала, умоляла, убеждала. Говорила, что это была какая-то ошибка, провокация. Не бывает так, чтобы напало собственное государство. А значит, скоро все прояснится, образумится, и вообще, раз родители остаются, то и она сможет. Опять же Захар здесь, друзья, одногруппники, а ей в магистратуру поступать. Но родители оставались глухи, а отец тверд.

- Пока есть деньги на билет и возможность этот самый билет купить, тебе нужно ехать.

Ночью на телефон пришло сообщение от Захара. Он сообщал, что сбежал из дома и подался в ополчение. Просил дождаться. Дарья смотрела на экран, пока глаза не заболели. Не знала, что ответить. Сознание отказывалось верить в реальность происходящего. Она ничего не понимала. Как за несколько дней вся ее счастливая, спокойная, размеренная жизнь полетела под откос? Наконец собралась с духом и написала: «Я уезжаю». В ответ прилетело лишь короткое «Предательница», и дальше тишина.

На следующий день они с отцом поехали покупать билеты. Город было не узнать. Вздыбленный асфальт, воронки от снарядов, места пожарищ, выбитые окна.

Даша закрыла глаза, чтобы не смотреть, чтобы не запоминать свой город таким. На языке перекатывалась горечь. В душе растекалось отчаянное непонимание. Как так вышло? А главное, что теперь делать? Как жить?

Вещи собирать не хотелось. Даша то складывала что то нужное в рюкрак, то доставал и брала другое. Наконец не выдержал отец, чётко без суеты упаковал самый минимум. Сменные вещи, средства гогиены, еду, деньги, документы и ноутбук. Остальное родители обещали выслать позже почтой.

На перроне толпились люди с чемоданами, сумками, узлами, детьми. Молчаливые, сосредоточенные, опустошённые.

Даша вцепилась в мамину руку. Не поедет, ни за что не поедет одна.