Раз Гретель одолела колдунью, стало быть, домик — ее трофей по закону?

Гретель медленно приблизилась к дому, поднялась по шатким ступеням крыльца, переступила порог. Колдуньи она больше не боялась, и все же, остановившись в дверях, покосилась на печь. Заслонка так и была заперта снаружи — как Гретель ее и оставила.

Близился вечер и уже начинало холодать. Гретель отыскала дрова, поколебавшись мгновение, открыла печь. Стиснув зубы, вымела веничком все, что там осталось, и схоронила в густой траве за домом. А потом развела в печи огонь.

Вспугнутые непривычной возней, по комнате то и дело метались мыши. Гретель вспомнила обломанные, словно обкусанные черепички. «У колдуньи был кот», — подумала она. — «Что с ним сталось? Может, сгинул в лесу? Или просто ушел?».

Точно в ответ на ее мысли послышался легкий шорох. Полосатый желтоглазый кот вспрыгнул снаружи на подоконник. Он лениво оглядел комнату, на миг задержавшись глазами на Гретель, спрыгнул на пол и вдруг стремительно метнулся куда-то в глубь дома. В углу коротко всплеснулся писк.

Гретель пошарила по полкам, но еды не нашла. Она вспомнила про яблоню, растущую у дома, и вышла наружу.

К веткам и тянуться не пришлось — несколько довольно крепких яблок валялось прямо на земле. Гретель подобрала их и повернулась к дому.

Что-то изменилось. И менялось прямо на глазах.

Трещины на пряниках стягивались сами собой, нарастали глазурь и сахарная пудра, крошка за крошкой выравнивались черепички. Домик словно выпекался заново.

Гретель следила за тем, как он оживал, и впервые за долгое время на лице ее снова сияла улыбка. Над домиком кружили птицы, вспугнутые происходящим. Одна из них отважилась сесть на конек крыши. Гретель поудобнее перехватила одной рукой передник с собранными яблоками, подняла ветку с земли и кинула ее в птицу. Та снялась с крыши и перелетела на дерево.

— Кыш! — крикнула Гретель. — Не вздумайте мой домик клевать!

Она вспомнила, где колдунья хранила веревки.

— Завтра же силки поставлю, — буркнула она. — Не одни же яблоки грызть.

Гретель поднялась по ступенькам, теперь уже не шатающимся под ногами, и вошла в дом.

Кот снова вспрыгнул на подоконник и разлегся там, облизываясь и улыбаясь. Он был сыт и доволен. Тихонько мурлыкая, следил он, как Гретель шарит по колдуньиным сундукам.

«Возвращаются добрые старые денечки, — умиротворенно думал он. — Прежняя хозяйка тоже с птичек начинала».