Вокруг царила тьма, но в самом сердце её горел свет, который казался ещё страшнее. Я отвернулась, но он последовал за мной, я бросилась бежать, но ноги не слушались. Свет приближался, заполнял всё пространство вокруг. Меня охватил ужас. Я вытянула руку, защищаясь, но ладонь была прозрачной. Вдруг, свет закрыла огромная тень. Она оттолкнула меня назад, в приветливую тьму. Послышались какие-то слова, но я не узнала их. Свет исчез, ушёл куда-то вдаль, оставив меня наедине с чернотой.

Я открыла глаза и вздрогнула. Ошалело моргнула, пытаясь понять, где реальность, а где видение. Вскоре поняла, что окружающий меня полумрак не имеет отношения ко сну. Странному и почему-то невероятно пугающему.

Ладонь, обхватившая мою грудь, слегка сжалась. Я повернулась, увидела во мраке знакомые очертания и улыбнулась. Моя любовница лежала на боку, её щека и уголок рта сплющились о твёрдую подушку. Длинные ресницы трепетали, а густые чёрные волосы рассыпались по плечам, несколько прядей упали на лицо. Прекрасное лицо — каждая чёрточка словно вылеплена великим скульптором. Высокие скулы, полные чувственные губы, соболиные брови вразлёт. Я залюбовалась и отвела в сторону прядь, упавшую девушке на глаз. Она нахмурилась и открыла свои бездонные фиолетовые глаза.

— Извини, я тебя разбудила, — виновато заметила я.

Тиналина Эль Лез, демоница моего сердца, улыбнулась своей очаровательной ироничной улыбкой, оторвала голову от подушки и заметила:

— Разбудила ли? Что-то я не уверена.

Я хихикнула и коснулась её губ своими. Нежно, но недолго. Девушка снова нахмурилась, и я почувствовала, как её ладонь снова сжимает мою грудь, на этот раз куда более требовательно.

— Что-то я всё ещё не уверена, что это не сон.

— Почему же? — захлопала я ресницами, не такими длинными и густыми как у Тины.

— Моя Алессандра Рэд никогда не была столь… невинной. Она всегда целует как в последний раз.

Её ладонь соскользнула с моей груди, прошлась по рельефному животу, дошла до того места, где была оставленная ей татуировка, спустилась ещё ниже…

— Ммм… — я прикрыла глаза, — может ты всё ещё спишь, а я лишь невинная речная нимфа, которая пришла соблазнить прекрасную деву.

— Может и так, может и так. По крайней мере объясняет, почему твоя кожа белее снега и холоднее речной глади. Наверное, мне стоит проверить, — её ладонь замерла, найдя искомое.

— И как же ты это сделаешь?

— Говорят, у нимфы там всё совсем по-другому устроено…