— Ферфлюхте! Хуре!

Лангсдорф применял крепкие выражения очень редко, хотя, как всякий просоленный морскими ветрами капитан мог разговаривать на трех языках и ругаться еще на десяти. Но сейчас не сдержался — вчера была принята радиограмма на отправленный в Берлин еще с Фолклендов запрос. Из экипажей «Адмирала графа Шпее», «Альтмарка» и субмарины, составлявших свыше тысячи шестисот моряков кригсмарине, почти три сотни жили в это время, то есть родились до роковой для них даты 6 ноября 1914 года. И хотя ответ пришел лишь на два десятка фамилий, тех, кто воевал на этой войне в «первый раз», в участи всех остальных можно было не сомневаться, так как ни одного благоприятного исключения из страшного перечня внезапно случившихся смертей не случилось.

Смерть собрала всех!

— Надо же, меня все же смыло той волною, — Лангсдорф поежился — память услужливо перелистала страницы и подсунула искомую дату. Тогда в бурлящем Северном море он, уже фенрик, чудом ухватился за леера, мертвой хваткой вцепился в трос, и волна не смыла его за борт.

Неминуемая гибель, никто бы не стал спасать упавшего в море человека в такой безнадежной ситуации!

В этот роковой день не только он один такой несчастный — Ашер сверзился с трапа и свернул себе шею, хотя в «той» истории сломал только ногу. Кранке споткнулся, упал и смертельно ударился головою об каменную лестницу во время прогулки с кадетами своей роты. Командир «Альтмарка» фрегаттен-капитан Хайнрик Дау в этот же день рухнул в спортзале с каната, по которому юный гимназист влез почти под самый потолок. Понятное дело, с гибельным для себя исходом. Но самое странное происшествие случилось с корветтен-капитаном Генрихом Шульцем, которому сейчас в Германии было всего-навсего восемь лет. Здоровый и крепкий мальчуган непонятно от чего скончался прямо на уроке арифметики, вызвав оторопь даже у врачей и нескрываемый ужас у детей.

Контр-адмирал чуть дрожащими пальцами медленно отвернул крышку на небольшой металлической фляжке, что в каюте у него была постоянно под рукою. Пьянящий яблочный аромат выдержанного французского коньяка разлился в каюте, и моряк сделал большой глоток крепкой жидкости — душа потребовала именно этого шага, а не медленного смакования напитка, как он делал всегда в своей жизни.

Чисто по-русски хлопнуть стакан водки!

Впрочем, может желание исходило от того русского немца (или уже практически обрусевшего за три столетия), что «сидит» внутри мозга и души. Ведь профессор Ландау из двадцать первого века, что проводил опыты над сознанием самоубийц, напрямую причастен ко всему случившемуся. Он лично, капитан цур зее Ганс граф фон Лангсдорф, после неудачного боя с английскими крейсерами 13 декабря 1939 года у Ла-Платы, через четыре дня, после подрыва объемных танков с соляркой на своем броненосце «Адмирал граф Шпее» в эстуарии, должен был застрелиться на гостиничной койке, завернувшись в корабельный флаг.

Но этого не произошло!

Сознание профессора из будущих времен (и сейчас он видел их словно наяву, день за днем просматривая чужую память), вселилось в него и все события пошли совершенно иначе. Пуля в сердце так и не была пущена, воля к жизни и борьбе пересилили ужасное депрессивное состояние — самоубийство не состоялось. И все в привычной истории буквально перевернулось с ног на голову, и события понеслись галопом.

Броненосец «Адмирал граф Шпее» прорвался из уругвайской столицы Монтевидео — в коротком и яростном бою утопив два крейсера англичан, а третий тяжело повредив, загнав на отмель. Затем был «визит вежливости» на Фолкленды, и там добили поврежденный у Ла-Платы тяжелый крейсер «Эксетер». И как камушек сталкивает в горах лавину, так обрушились последующие события — непонятно почему загорелись таинственные сполохи у Огненной Земли, куда пришли его корабли, и там, в густом колдовском тумане, перед кораблями открылся то ли портал, то ли «облако», что перенесло их в прошлое, во 2 ноября 1914 года!

Как говорят русские — охренеть можно!

Подобные огни пришлось однажды видеть в 1916 году, когда стал свидетелем удивительного явления, и, как выяснилось позже, которое могло послужить отправкой в прошлое подводной лодки кайзерлихмарине. И у берегов Аргентины под рокот дизелей, а именно они сыграли свою непонятную роль, так как шлюп с паровыми машинами, стоявший рядом на якоре, не перенесся вместе с ними на место стоянки в бухте Ломас, вот только ровно на четверть века в прошлое, в уже давно прожитые им времена…

— Время не потерпело раздвоенности, — Лангсдорф непроизвольно дернулся головой — такая цепь вроде случайных смертей для него самого была уже абсолютно закономерной. Если все пришли из будущего, то они же самые в этом «прошлом» должны проститься с жизнью. Мойры возмутились таким раздвоением и просто обрезали жизненные нити на их взгляд «лишних» людей в ныне существующем мире…

Командир «U-137»

капитан 3-го ранга Шульц

Атлантика

— У вас, парни, сейчас прямо гостиница, теперь есть где развернуться и поспать, — корветтен-капитан Шульц веселым взглядом обвел носовой отсек, в котором было четыре трубы вертикально сдвоенных торпедных аппаратов и по три пары двух ярусных коек с каждого борта. Нижние сейчас были опущены, на них сидели и лежали немногочисленные матросы — подвахтенные и отдыхающие, чья очередь выхода наружу, в надстройку, за глотком свежего морского воздуха еще не наступила.

— Можно весь поход на торпедах проспать, герр капитан, лишь бы они были с толком применены как наши, — весело произнес обер-маат, и добавил сожалеющим тоном служаки, что всю жизнь радел о порядке в своем отсеке. — Жаль, только всего две «рыбки» в запасе осталось…