— Черт бы его побрал, — бурчал Эдик, который молчать попросту не умел — ну наливай же сюда коньяк, ну ликер! Ну, а «Агдам»-то зачем лить? От этого «бутерброда» фонит исключительно «Агдамом».

— Пей, что дают, — флегматично отозвался Вовчик. — Годика два-три назад и это было бы за счастье. И потом, посуди сам, коктейль обозвали «Тройка». Значит, надо же было и третий ингредиент, кроме коньяка и ликера. Привезли им «Агдам» — вот и заливают его третьим.

Третий — лишний.

— Бог троицу любит. И вообще ты ж не в Австралии! — Вовчик подмигнул.

— Австралия! — Эдик завелся с полоборота. — Увижу ли Бразилию до старости моей! Проклятая жизнь — травят тебя коктейлем «Тройка» с «Агдамом», и только с «Агдамом». И без него не нальют. И все потому, что у тебя деньги деревянные. Да и тех не навалом. А этому мерину старому отцепят сейчас мешок фунтов австралийских и будет пить «конину». Французскую, по сто рублей за кило...

— В Австралии доллары, а не фунты.

— Тем более. Это же валюта. Ва-лю-та!

— Да не будет он коньяк французский пить. Он же старенький. У него уже печень сморщилась.

— Право, дурак же ты, парень! Французским коньяком печень не испортишь. Это «как-дамом» вонючим печень испортишь. Мы ее портим с тобой. Ишачим, как быдло, задарма и к старости получим по ордену сутулого на брата.

— Уж ты изработался в своем техотделе, бедный.

— Я как истый советский инженер делаю вид, что работаю. Государство делает вид, что мне платит. Знакомая ведь тебе формула? А этому козлу Корзуну — наследство в валюте. Почему ж ему везет, а не мне?

— Ты был бы агентом, может, и тебе повезло бы. Я не хочу быть агентом. Но тоже хочу австралийских фунтов.

— Долларов.

— Не важно. Лишь бы побольше.

— Ладно, пошли курнем, австралиец.

Они вышли на крыльцо бара и задымили.

доносилась из недр бара бесконечная песня неизвестного тенора.

— Меня от одного воспоминания об этом наследстве контачит. Мне дурно делается, понимаешь. Я б его своими руками придушил, честно...

— И чего бы ты добился? Наследство на твое имя все равно бы не перевели. Тебя бы перевели из советских инженеров — в советские заключенные. А я — простой советский заключенный и мой товарищ — старый брянский волк... Слыхал такую песню?

— А я б самолет угнал, — Эдик говорил одухотворенно, словно уже видел себя в самолете (этому способствовала третья доза коктейля «Тройка», что была тоже не без «Агдама»).