Патрульный расслабился, хотя и не был уверен, что узнал голос. И вдруг автомат куда-то поплыл. Он все еще был у сержанта, но начал вдруг бунтовать: взлетел вверх и хлестнул затворной рамой по скуле! Упали руки, искры брызнули из глаз, и еще один страдалец заструился по спирали. Его отбросили с дороги, чтобы не путался. И не сказать, что нападение было столь стремительно, но идущие по пятам растерялись, упустили драгоценные мгновения. А то, что надвигалось на них… Они оторопели! Нечто расхлябанное, ломающееся, болтающееся из стороны в сторону. Пьяный сантехник с разводным ключом? И вдруг произошла стремительная атака, затрещали кости, послышались сдавленные хрипы, людей разбросало, словно кукол, набитых соломой. Победитель несколько мгновений пребывал в неподвижности, прислушивался. Потом собрал автоматы, один забросил за спину, остальные скинул в воду. Сообщница выскользнула из-за скалы.

— Пошли, пошли, дорогой… — зашептала она. — Не надоело сокращать поголовье копов в этом славном городке? А то совсем неинтересно будет работать.

— Отвлечь их надо, — пробормотал мужчина. — В море выйти не успеем, как в труху превратимся. Ты заберись пока в лодку, веревочку отвяжи.

Ох уж эта демократия в отдельно взятом коллективе! Она опять принялась доказывать, что он решительно не прав, но Никита не слушал. Время, отпущенное на безнаказанность, подходило к концу. Полицейские были повсюду. Гибкая фигура скользнула за рассеченную глыбу, мужчина умел передвигаться бесшумно. Прошло секунд двадцать, и женщина, оставшаяся в одиночестве, вздрогнула: в глубине острова, метрах в тридцати от бухты раскатисто прогрохотала автоматная очередь. Взмыл в небо хор испуганных голосов. И снова очереди, теперь уже короткие, хлесткие, явно не прицельные. Полицейские опомнились, открыли ответный огонь, не видя, в кого и куда стреляют. Воцарился огненный переполох. Лишь кто-то один, сохранивший голову на плечах, истошно взывал, чтобы прекратили это безумие, пока своих не перестреляли. Но никто не слушал. В темноте, иссеченной вспышками, каждому казалось, что именно он — мишень невидимого стрелка и нужно обязательно отстреливаться, чтобы остаться живым. Инициатор уже давно прекратил свою провокационную деятельность, а остальные продолжали изводить боезапас, к автоматным очередям добавились хлопки табельных пистолетов (хорошо еще, что не разрывы гранат). Накал стрельбы не стихал. Со стороны могло показаться, что на острове идет отчаянный бой. Те, кто оказался в других частях острова, потихоньку перебирались к центру, теряли контроль над тем, что оставалось за спиной. Ухмыляющийся виновник несчастья выскользнул из-за скалы, проворно перебрался в лодку и схватился за весла.

— Убираемся, дорогая. Спокойно, незаметно, негромко постреливая из автоматов.

— Ты никого там не убил? — забеспокоилась женщина.

— Нет, это были учебные стрельбы. Боже, дорогая, эти идиоты ничем не отличаются от предыдущих идиотов. Обидно за страну, которая не умеет готовить нормальных полицейских. Я просто мечтаю, чтобы за это дело взялся хваленый капитан Дементьев и мы хоть немного испытали прилив адреналина. Не вставай, дорогая, нас не должны заметить, я сейчас к тебе присоединюсь.

Он оттолкнулся веслами от скалы, начал загребать левой рукой, разворачивая нос в открытое море. Скалы отдалялись, а вместе с ними и остров, озаренный вспышками автоматных очередей. Участок моря, по которому скользила лодочка, никто не освещал. Мужчина вынул весла из воды, пристроил их в скобах. Перебрался на корму и резким рывком завел мотор. Пристроился лежа, чтобы голова не торчала, и развернул суденышко на северную оконечность островка.

Спустя минуту лодка промчалась мимо груды булыжников, к которой притулился один из катеров «флотилии». Там царила суета. Прожектор был направлен на остров, и никто не понял, что за судно проследовало по траверсу за кормой. Лодка неслась на полной скорости, ручные фонари до нее не добивали. Даже у самых зрячих сложилось впечатление, что в лодке никого нет. Опомнились не сразу — не до мелочей было людям, когда на острове творится такое. Оборвалась стрельба, включились трезвые головы… Моторная лодка уже одолела половину дистанции, взяла курс на северную оконечность городка, где не было ни пирсов, ни причалов. Развернулся прожектор на катере, и сам он начал отплывать от живописной горки булыжников. Гневные вопли полковника разносились по воде, их не мог заглушить даже треск мотора. Ударил дружный залп. От острова отделялись быстроходные моторные лодки, понеслись, рассекая воду, наперерез хитроумным мстителям. А те уже входили в прибрежные воды. На бетонной набережной толпились зеваки, привлеченные фейерверком на острове. До берега осталось метров пятьдесят, лодка, уходящая от погони, вдруг резко сменила курс, развернулась к северу и помчалась вдоль береговой полосы, мимо любопытствующих зевак, неказистых домишек, стыдливо замаскированных охапками зелени. Обрывалась жилая зона, показался мыс, окруженный кустарником и нелюдимыми скалами. Лодка отправилась по касательной к скале. Человек перевалился через борт, пропал в пучине. За ним последовал другой, и над ним сомкнулись воды. Неуправляемое суденышко мчалось на скалу, а за ним летели три аналогичных. И уже шарахались, меняли курс, чтобы не разбиться вдребезги. А лодка без рулевого на полной скорости врезалась в скалу. Ломалось дерево, рвался металл. Вспыхнул расплескавшийся бензин. Жадное пламя облизало бугристый камень… и погасло, лишив зевак, оставшихся в стороне, голливудского зрелища…