— Да, наверное.
— Как вас зовут?
— Джон Галт.
Она смотрела на него не шевелясь.
— Почему вы боитесь? — спросил он.
— Потому что я этому верю.
Он улыбнулся, словно осознав ту значимость, которую она придавала его имени; так улыбается соперник, принимая вызов, — и взрослый, с легкой иронией воспринимая заблудившегося ребенка.
К ней, похоже, возвращались силы и сознание после катастрофы, в которой разбился не только самолет. Ей пока не удавалось сложить разрозненную мозаику воспоминаний, она еще не могла вспомнить все, что связано с этим именем; она только осознавала, что оно означало черную пустоту, которую ей предстояло заполнить. Сейчас она еще не могла этого сделать, присутствие этого человека слепило ее — так луч света в темноте мешает разглядеть очертания теней за ним.
— Значит, это вас я преследовала? — спросила она.
— Да.
Дэгни медленно огляделась. Она лежала в траве на лугу У подножья нескончаемого гранитного склона, который тянулся ввысь, в самое небо, на тысячи футов. На другом конце луга виднелись выступы скал, сосны и березы с блестевшей на солнце листвой; в отдалении ландшафт замыкался полукружием высоких гор. Ее самолет был цел, он замер тут же, чуть поодаль, распластавшись на брюхе. Больше ничего не было видно: ни другого самолета, ни каких-либо строений — никаких признаков присутствия человека.
— Что это за долина? — спросила она.
Он улыбнулся:
— Терминал Таггарта.
— Что это значит?
— Вам это предстоит узнать.
У Дэгни появилось смутное побуждение проверить, остались ли у нее в запасе силы. Она могла двигать руками и ногами, могла поднять голову, но при глубоком вдохе появлялась резкая колющая боль; Дэгни заметила тонкую струйку крови, стекающую по чулку.
— Отсюда можно выбраться? — спросила она.
Ответ прозвучал серьезно, но улыбка в темно-зеленых глазах разгорелась ярче:
— В принципе нельзя. На время — можно.