– Дело превыше всего, а эмоции это главная помеха в нашей работе, – попытался осадить её полковник.
Однако директор недовольно сморщился, махнул полковнику, чтобы тот помалкивал, и продолжал:
– Тут важно то, что слухами Земля полнится, надеюсь, и до Запада дойдёт, что для нас крайне важно. Ну а затем начинается следующий этап операции. Якобы кто-то из Следственного комитета сообщает вам по старой дружбе, что вот-вот будет принято решение о вашем задержании за соучастие в этой коррупционной схеме. Будто бы вы были посредником в переговорах, либо выполняли обязанности наводчицы.
– Господи! Час от часу не легче, – охнула Элен.
– Но есть и другой вариант на крайний случай. В качестве причины бегства вы можете указать на то, что ваш муж стал жертвой политических репрессий. Боролся с коррупцией в высших эшелонах власти, за что и пострадал. Ну а вас сочли его пособницей, и вполне логично, что во избежание ареста вы покинули страну.
Такого расклада даже она не ожидала, хотя заранее пыталась просчитать ходы нынешних своих работодателей. А директор невозмутимо продолжал излагать свой план:
– Следующий этап – это ваше бегство из России прямиком в Париж. Нет ли там кого-то из фирмачей, которые вам симпатизируют?
– Есть такой, даже предлагал мне руку и сердце, а впридачу виллу в предместье Парижа и солидный счёт в банке «Сосьете Женераль».
– Прекрасно! Это лишь подтверждает, что мы в вас не ошиблись, – директор удовлетворён хмыкнул.
– Но что же дальше? Экономический шпионаж?
– Нет, всё гораздо глубже, если можно так сказать. Тут мы подходим к цели нашей операции. Дело настолько важное, что разрабатывали мы её вдвоём с полковником, и больше никто ничего не знает. Конечно, кроме руководства, – директор мотнул головой в сторону портрета, висевшего за его спиной. – Так вот, некоторое время назад в Европу сбежал некий субъект, обладающий сведениями, обнародование которых нанесёт ущерб национальной безопасности. Наши аналитики пришли к выводу, что он находится в Париже. Ваша задача – найти его, определить точное место, где он скрывается. Ну а если удастся уговорить беглеца вернуться на родину, само собой, под гарантии безопасности и снятия с него всех обвинений, это будет просто замечательно!
«Вот уж влипла, так влипла!» Элен уже готова была бежать отсюда сломя голову, однако поздно – теперь её уже не выпустят. Скорее всего, прямиком отсюда либо в Магадан, либо в Мордовию, а то и вовсе – устроят автомобильную аварию со смертельным исходом. От этих всего можно ожидать. А кто тогда вызволит из тюрьмы Егора?
Причина такой реакции была достаточно очевидна – если агентура СВР не способна выполнить задание, значит, дело совершенно безнадёжное, и только крайние обстоятельства заставили руководство СВР обратиться к ней. Так утопающий хватается за соломинку, пытаясь использовать последний шанс…
Элен посмотрела сначала на полковника, потом на директора и вдруг увидела в глазах Евгения Серафимовича то, что никак не соответствовало его нынешнему статусу и опыту работы в СВР. Это была и робкая надежда, и даже отчаяние, запрятанное где-то в глубине глаз, словно бы в случае провала операции не сносить ему голову, а кто тогда позаботится о жене, о малых детках? Конечно, тут могла быть лишь игра, некий приём из арсенала разведчика, рассчитанный на то, что впечатлительная женщина не сможет отказать… Но нет, это уже явный перебор – достаточно того, что Элен готова согласиться на всё ради Егора.
Что ж, придётся взять на себя непосильную ношу, однако прежде надо разобраться, что к чему, уточнить детали.
– Евгений Серафимович, у меня возникло несколько вопросов…
– Да-да, я слушаю.
– Почему вы не поручили это задание своей агентуре?
Директор откинулся в кресле, и словно демонстрируя своё превосходство в том, что касается знания предмета, выпятил нижнюю губу, а после короткого раздумья прочёл небольшую лекцию:
– Видите ли, в чём дело. Сейчас уже не те времена, когда разведчика сбрасывают в тыл врага на парашюте, а затем он по поддельным документам внедряется в государственные структуры, чтобы добывать там информацию. Нет, сейчас это не пройдёт, такого недотёпу тут же выявят. Всё потому что слежка и контроль на высочайшем уровне – такого даже в Третьем рейхе не было. Поэтому приходится вербовать информаторов на местах, будь то министерство внутренних дел или какая-то фирма, сотрудничающая с министерством обороны. Однако завербованному агенту нельзя получать дело государственной важности. Где гарантия, что, обнаружив нашего беглеца, он не захочет сыграть свою игру? К примеру, сам завладеет компроматом и захочет продать за выгодную цену?